стирает память
Былого острые углы.
И больше не теснят, не ранят
Оковы давней кабалы.
В толпе я больше не ищу
Твое лицо. Спаси, о Боже!
За равнодушие – прощу,
Не позову, не потревожу.
Надежды виртуальный мир!
Любви несбыточной глумленье.
Кто ты?
Придуманный кумир!
Кто я?
Рабыня сновиденья!
«Дул северный Борей …»
Дул северный Борей —
Зима заворожила,
И свет от фонарей
Снежинками кружило.
Разгульная метель
Свирепствовала люто…
Свет падал на постель
И требовал уюта.
Но не было тепла,
И не было покоя,
Когда метель мела
Разлукой роковою.
Когда сугробом снег
Занес к тебе дорогу.
Не спас мой оберег —
Кольцо единорога.
Не отвела покров
Обиды и проклятий —
Завьюженных волхвов
Полночное заклятье.
Осенний вальс
Вальсирует ветер обрывком газеты,
Уносятся прочь облетевшие листья.
И только горят опаляющим светом
Рябины пурпурные кисти.
Вот только под звуки унылого неба
Косяк журавлей покидает Отчизну,
А ты все гадаешь, где быль, а где небыль
В твоей увядающей жизни.
А ты все стоишь посредине дороги
Веселого лета в промозглую осень.
И улетают в небесны чертоги
И звуки, и рифмы, и просьбы.
А Бог отвечает тебе листопадом
И мелким дождем, моросящим по крышам.
А ты не поймешь, – а быть может, не надо —
Того, что ниспослано свыше.
Ангелу – Хранителю
Мой ангел. Ты смертельно ранен?
Мой ангел. Ты ведь не убит?
На этом гнусном поле брани,
Где все не нам принадлежит.
Не нам начертано Всевышним
Похмелье на чужом пиру.
И не дано быть третьим лишним,
Вступив в жестокую игру.
Не умирай же, мой хранитель.
Я отгоню прочь воронье.
Пусть в жизни ты не победитель
За сладкое мое житье!
Пусть одержать сумели бесы
Победу за нелегкий быт
И действа жизни пошлой пьесы —
Здесь все не нам принадлежит!
Расправь же крыльев оперенье,
Лети в небесный свой чертог.
Ты выполнил предназначенье —
Ты Душу женщины сберег!
У православного храма
Вот на площади Соборной
У обшарпанного Храма
Он стоит и распевает:
«Харе Кришна! Харе Рама!»
Богохульствует убого.
При отсутствии тепла,
Очень яркою расцветкой
Смотрят в небо купола.
Хмурый ветер зол