в случае необходимости; разрушать, оправдывая каждый свой варварский поступок, и оставлять после себя лишь ямы, над которыми клубится дымок, да пропитавшуюся кровью золу. Для тех бедняков, калек и рабов, которые жили под стенами Драс-Леоны, у Эрагона в сердце находилось еще немного сочувствия. Но он был совершенно убежден, что этот город прогнил насквозь, так что самым лучшим решением было бы стереть его с лица земли, а затем выстроить заново, не допуская туда ни капли извращенной религии Хелгринда, которая заразила его, подобно страшной, смертельно опасной болезни.
Пока он предавался фантазиям о том, как мог бы с помощью Сапфиры развалить на куски этот проклятый храм, ему вдруг пришло в голову, что он не знает, есть ли название у той религии, жрецы которой исповедуют самобичевание и членовредительство. Занятия древним языком научили его ценить важность имен – имена были силой, они давали понимание. Пока он не узнает, как называется эта религия, он не сможет полностью постичь ее истинную природу.
Дневной свет уже угасал, когда вардены разбили лагерь прямо на возделанных полях к юго-востоку от Драс-Леоны. Здесь местность слегка возвышалась, образуя некое подобие ровного плато, и это должно было обеспечить им минимальную защиту в том случае, если враг вздумает напасть. Люди страшно устали от долгого пребывания на марше, но Насуада заставила их не только создать вокруг лагеря временные укрепления, но и собрать все тяжелые орудия, которые они тащили с собой в течение всего долгого пути от Сурды.
Эрагон с удовольствием принялся за работу. Сперва он работал вместе с группой мужчин, которые выравнивали поля пшеницы и ячменя с помощью дощечек, связанных длинными веревками. Было бы проще выкосить посевы – как с помощью магии, так и обыкновенной косы, – но тогда оставшееся жнивье стало бы большим неудобством и даже опасностью при ходьбе, не говоря уж о сне. А теперь плотно прижатые к земле побеги образовали мягкую, упругую поверхность, ничуть не хуже любого матраса, во всяком случае, куда лучше голой земли, на которой они, в общем-то, уже привыкли ночевать.
Эрагон проработал вместе с остальными около часа, и за это время они успели расчистить достаточно места для палаток.
Затем он принялся помогать строителям осадной башни. Его куда большая, чем у обычного человека, сила позволяла ему в одиночку поднимать такие балки, которые способны были поднять лишь несколько человек. Несколько гномов, по-прежнему остававшихся в войске варденов, присматривали за постройкой башни, потому как все осадные приспособления и механизмы были, в сущности, ими и изобретены.
Сапфира тоже старалась помочь. Зубами и когтями она прорывала в земле глубокие траншеи, а из вырытой земли устраивала защитную насыпь вокруг лагеря. Ей буквально за несколько минут удавалось сделать то, что сто человек, наверное, и за день бы не сделали. Кроме того, выдыхая из пасти огонь и орудуя мощным хвостом, она сносила деревья, ломала заборы и стены домов, обеспечивая варденам надежное укрытие. В целом, она создала вокруг