минут пять. Вдали показалось пыльное облачко. Это Жучка во весь дух мчалась обратно к поезду, длинный розовый язык ее свисал через плечо. Запыхавшись, собака подбежала к перрону и торопливо начала его обнюхивать. Ну, где же, где мой пряник? Затоптали? Съели? Украли?
Ага! Нашла!
Жучка махом проглотила угощение. Подняла глаза на проводника, робко вильнула хвостом – мол, нет ли у вас еще чего-нибудь съестного?
Парень развел руками – нету.
– А если поискать? – слезящиеся глазки Жучки внимательно следили за каждым движением проводника. – Что? Ничего? Жаль….
И, опустив хвост, собачонка уныло поплелась прочь.
А к нам уже спешил другой двортерьер. Лохматый деревенский барбос-простофиля, любитель побузить и погонять кошаков. Еда его не интересовала. Мысли барбоса были заняты другим. Его тянуло в большой город. Куда там едет этот поезд? В Москву? В Москву!
Пес решительно подбежал к вагону и уселся перед ним, нетерпеливо перебирая передними лапами. Люди выходили, пытались потрепать смешного пса по макушке. Но тот упрямо мотал башкой и продолжал, не мигая, гипнотизировать тамбур. Время от времени он ставил одну лапу на решетчатую ступеньку, озирался по сторонам – словно выжидая удобного момента, чтобы незаметно прошмыгнуть внутрь. Но что-то удерживало его от этого шага. Пес убирал лапу и вопросительно взглядывал на пассажиров, как бы желая убедиться в правильности своего решения:
– Уехать или остаться?
С одной стороны Москва – столица. Но ведь и в деревне жить неплохо? В Москву приедешь, там, поди, своих дворняг полно, загрызут. А то чего доброго живодеры изловят, пустят на мыло. Пропадешь в этих столицах ни за грош…
Барбос зевнул, почесал за ухом, еще раз оглядел толпу. Ну, что делать-то, товарищи дорогие?
– Поди, поди отсюда, – проводник носком ботинка отпихнул барбоса в сторону.
– Ну и ладно, – пес с облегчением задрал ногу и, весело помахивая хвостом, скрылся под вагонами. – Не больно-то и хотелось!
Тем временем полуденное солнце раскалилось не на шутку.
Спасаясь от зноя, мы поспешили укрыться в тени станционного палисадника. Только подошли к штакетнику, как из кустов раздался хриплый лай, а следом показалась сердитая морда немецкой овчарки.
– И не совестно тебе, Джульбарс, людей пугать? – пожурил пса знакомый проводник.
Пес презрительно фыркнул и скрылся в зарослях могучих лопухов. Но ненадолго. Сделав круг, он на цыпочках пробрался обратно и затаился в кустах, поджидая там новую жертву. Но мы уже раскусили его коварный замысел. И едва Джульбарс изготовился рявкнуть на ничего не подозревающую влюбленную парочку, пристыдили разбойника:
– Ай-яй-яй…
Пес замер, как мальчишка, застигнутый врасплох с банкой варенья у буфета. Виновато глянул исподлобья, опустил голову и, бурча что-то себе под нос, побрел в лопухи, откуда уж больше не показывался.
Репродуктор похрипел и объявил:
– Поезд