с лишним километров.– Ричард с тревогой поглядывал на Пьера, и мы подозревали, что он переводит нам далеко не всё, что слышит от земляка.
– Да сто раз успеем…– Андрей, опытный водитель, виртуозно владеющий техникой прохождения даже самых сложных трасс, был совершенно спокоен.
– Странная дорога какая-то… – Алексей, высунувшись из окна джипа почти наполовину, рассматривал плотную паутину лиан и лиственной поросли, которые опутывали стволы величественных деревьев, превращая обочину в монолитную стену. – Двум машинам здесь точно не разъехаться. А что будет, если мы с каким-нибудь грузовиком встретимся?
– Будет плохо. – Ричард закурил, чего он прежде в автомобиле никогда не делал. – Это, по сути, не дорога, а вырубка. Во времена французской колонизации здесь велись лесозаготовки. В Европу вывозили самые ценные сорта древесины, которые ценятся почти на вес золота. Джунгли прорубались просеками, которые вели к лагерям лесозаготовителей и основных складов. Понятно, что рассчитывались просеки так, чтобы пройти могло от силы два автомобиля. То есть, разъехаться. Но вот уже пятьдесят лет как французы отсюда ушли, джунгли постепенно наступают, а дороги не ремонтируются. Думаю, что еще тридцать-сорок лет и проходимыми станут только центральные трассы страны. Остальные поселки и деревушки останутся в полной изоляции…
Джипы подпрыгивали на ухабах и, словно пьяные, шатались из стороны в сторону, хотя, на первый взгляд дорога казалась относительно ровной.
– Это обманчивое впечатление, – авторитетно заявил наш проводник.– Это мимикрия. У меня большой опыт общения с коварными африканскими дорогами и я уверен, что стоит пойти дождю, как это ровное, казалось бы, красное покрытие из глины и песка превратится в изрытое провалами и трещинами ущелье.
Глина – это, вообще, пожалуй, самое сложное и непредсказуемое покрытие из всех существующих. Дело не только в том, что ровный покров смеси из пыли и глины скрадывает рельеф и маскирует бугры и канавы, основная его опасность в другом. Французские ученые, плотно занимающиеся изучением свойств глины, насчитали в Африке около семидесяти(!) её разновидностей. В зависимости от температуры и плотности такое дорожное покрытие способно менять свои свойства до противоположных. Так, например, в период дождей, особенно через два-три месяца после начала ливней, глина очень липкая и тяжелая, при этом ее коэффициент сопротивления качению настолько высок, что не уступает рыхлому сухому песку. Пока дожди идут нерегулярно (утром сухо и жарко, ночью холодно и дождь) – то такая чехарда превращает дорогу в «манную крупу», глина спекается в небольшие гранулы и становится серьезным препятствием, машины буксуют на ровном месте – им не за что зацепиться. В сухие периоды, когда нещадно палит солнце, влага испаряется, а глина снова меняет свои свойства: теперь это мельчайшая дисперсная пыль. В отсутствии ветра она выглядит как настоящее шоссе, взрослый человек легко передвигается по ней, даже не оставляя следов. Но кажущаяся твердость обманчива, стоит только провернуть колесо, как пыль разлетается