этот вечер Владимир Путин был на стороне сельских тружеников. Встреча с городской интеллигенцией будет, видимо, позже.
Выступающие, видно, почувствовали его настроение, и заведующая одним сельским ДК заявила:
– Сельчане резко отличаются от горожан: добрые, надежные, трудолюбивые!
Водитель «Скорой помощи», который предпочел остаться неназванным, рассказал, что его машину, когда она едет на вызовы, регулярно часами вытаскивает из грязи МЧС.
– У меня же «Скорая»! – кричал он, размахивая микрофоном. – И лысая резина!
Бывают крики, а бывают крики души. В этом случае, без сомнения, было второе.
Водитель рассказал, что никакой социальной заботы, о которой все время говорят в Москве, на самом деле по отношению к селу нет.
Так, ему за всю жизнь только недавно предложили взять в кредит «Запорожец», и он с возмущением отказался.
– Он отказался! – удивился премьер. – А я 12 лет на «Запорожце» ездил!
– Ладно, все! – оборвал его водитель, которому не нравилось легкомысленное отношение к этой теме. – И я еще скажу!.. Я отдал документы по данному вопросу вот в это окно и шесть месяцев ждал! Говорят: иди в банк, иди туда, иди сюда!..
– Что это за окно? – переспросил господин Путин.
– Вы мне не верите?! – угрожающе спросил водитель.
– Я вам верю! Что это у вас за окно? Вот то окно, которое я видел… там никаких проблем не было.
Нет никаких сомнений, что в том окне, которое показывали премьеру, на самом деле не было никаких проблем.
– Ну чему гаишник может научить своих детей?! – горько спросил физик.
– У нас, – неторопливо ответил премьер, – есть гаишники, которые подставляют свои машины, чтобы спасти детей!
Да, их не много. И регулярно становится меньше. Но ведь они еще есть.
Одна учительница сказала, что когда один папа-шахтер пришел в школу на полчаса, то вышел со словами:
– Если бы я знал, каково тут работать, я из шахты не вылезал бы!
Учительница хотела, чтобы зарплату повысили, кажется, все-таки учителям, а не шахтерам.
– Если бы вы, – сказал ей господин Путин, – залезли в шахту, я посмотрел бы, что бы вы сказали.
Она, кажется, поняла это как отказ.
Новый зал Мариинского театра, где Владимир Путин закрывал Год литературы в России и открывал Год кино в России, был еще скорее наполовину пуст, чем наполовину полон, а Владимир Путин уже вышел к микрофону и говорил про то, как хорошо, что и литература, и кино утверждают идеалы добра и света.
В то же самое время на входе в театр происходили драматичнейшие события. Десятки гостей не успевали попасть в зал: на входе был жесткий досмотр. Людям, которые осуществляли его, не было никакого дела ни до чего другого: они осуществляли то, что должны были.
И сливки творческой интеллигенции начали пениться. И раздражение, а потом и отчаяние гостей по эту сторону рамок бессмысленно было адресовать сотрудникам службы безопасности театра. И тогда интеллигенция, литераторы и кинематографисты начали адресовать