направления. Соответственно, частоты начали менять, а нам дали старую переговорную таблицу, вот и все.
И вообще, пора отсюда сваливать, отходим в ранее обозначенном порядке. Котел и Еж, провожаемые завистливыми взглядами, начали спускаться вниз по насыпи. Через несколько минут, когда мы уже были возле здания пожарки, по нам открыли бешеный огонь. Ладно бы со стороны города, а то со стороны водокачки. Пришлось плюхнуться носом в грязный снег и лежать, боясь поднять голову.
– Считаемся-а-а! – заорал я. – Головняк нача-а-ал!
– Первый, второй!.. – проорала пара головного дозора, и все начали выкрикивать, считаясь по номерам. Все живы, никого не зацепила ни одна шальная пуля, ни один осколок.
Когда же по нам прекратят стрелять свои же? Кричать что-либо бесполезно, поэтому остается только валяться и молчать в тряпочку, ожидая пока федералам надоест это бесполезное занятие. Упираясь носом в ствольную коробку пулемета, я почти что с нежностью подумал о теплом кузове КамАЗа и о своем закутке. Лежали мы так минут пятнадцать, беспорядочная стрельба начала перемещаться в сторону от нас. Стреляющие запустили несколько ракет, и опять не в нашу сторону.
– Рве-е-ем! – заорал я благим матом и, подавая пример, первым поднялся и рванул в сторону зданий. Какие там боевые порядки, какая, к черту, усталость – я, наверное, так на стометровках не бегал. И все равно меня обогнал резвый Котельский и нырнул первым в ворота, сразу же скользнув в сторону, свалился за груду кирпичей. Я, отпрыгнув вправо, упал возле дыры в полуразрушенном заборе. Последним в группе, как положено, бежал заместитель. По пятам за Пашей, буквально в нескольких сантиметрах, проследовали фонтанчики от пуль. Старший сержант рыбкой нырнул в дыру, в которую я наблюдал, чуть не сбив меня с ног, перекатился, громко ругаясь матом. Сразу же кирпичная стена начала крошиться на мелкие осколки от впившихся в нее пуль. Наше передвижение заметили и с удовольствием продолжили обстрел. Я лихорадочно вспоминал опознавательные знаки: сколько там ракет и каких надо пускать? Вроде две красные и одна зеленая. Хотя сейчас, в преддверии наступления или просто так, могли поменять… а, будь что будет. Я достал из подсумка одну красную и одну зеленую и запустил их поочередно. Может, мне и показалось, но стрельба утихла. По крайней мере, стреляли по нам уже не так интенсивно. Потом стрельба вообще смолкла. Через пару минут со стороны водокачки запустили красную и зеленую. Я ответил оставшейся зеленой. Стали ждать развития событий. Минут через пятнадцать к нам выдвинулись две БМП, за ними перебежками двигалась пехота. Не доезжая метров ста до укрытия моей группы, броня остановилась, пехота залегла. Нам начали орать какую-то чушь, спрашивая пароль и всякую другую хрень. Пришлось проорать им про майора-инженера на водокачке и что мы разведчики, которых вчера вечером привозили на БТРе. Потребовали, чтобы вышел командир с высоко поднятыми руками. Пришлось, сняв куртку убитого связника и оставив автомат Ежову, выйти за ворота и поднять руки вверх. Меня осветили