согласию остановились у одной из лавочек и, не сговариваясь, рухнули на неё. Я сидел и жадно вдыхал воздух свободы, внутренне готовя себя к возвращению в затхлые стены семинарии. Виктор с угрюмым видом возил ногами по земле, выбивая ямки. Нашу молчаливую тишину нарушило приглушенное ржание ломающегося юношеского голоса. Только сейчас мы обратили внимание, на противоположной стороне аллеи за редким кустарником сидела парочка мало-помалу, как бы нечаянно, распускающая узел созревающих желаний. Мы как прикованные впились взглядами в молодых людей. Особенно привораживала девушка, которая ещё находилась в том возрасте, когда природные инстинкты порождают милое ощущение удовольствия во всем организме, когда любое прикосновение так раздражающе интересно, когда «можно умереть со смеху» и «лопнуть от счастья» и когда «ах» и «ох» составляют прелестный и несложный словарный запас эмоций.
Стать свидетелями романтической игры молодой пары превратилось для нас в тяжёлое испытание. Не сговариваясь, мы поспешили покинуть парк. И я, и Виктор тащились в обитель, как побитые пустым мешком. Оказавшись за воротами семинарии, посмотрели друг на друга. Я увидел во взгляде Виктора, мирская суета причиняет ему душевные мучения! Не буду лукавить, но меня так же терзала тоска расставания с городским разнообразием и пестротой и, конечное, с увиденной девушкой. Ведь и я мог сейчас сидеть с подружкой в городском саду и любоваться сумерками. Мы прекратили выезжать в город, отдавшись власти семинарского полумрака, в котором, чадя воском и елеем, тускло мерцали одни лишь свечи и лампады. Наше добровольное преждевременное затворничество особенно тяжело переносилось в преддверии выходных. Я никак не мог уснуть и долго ворочался в постели. С посеревшим утренним небом мне удалось забыться. Зато с самого утра субботы всё забилось и завертелось новизною и предполагаемыми знакомствами.
Меня разбудила необычная оживленность во дворе, нарушившая господствующий покой. Я открыл глаза с ощущением, что сомкнул их на мгновение. За окном во всю светило солнце, с самого утра начиная припекать. По всему двору разносился басок сторожа Степана. Он говорил негромко, но как-то из горла, и его голос, как звон большого колокола, возвещал на всю семинарию. Я сорвался с постели и прилип к окну. Вокруг Примуса сгрудились несколько святых отцов разного весового калибра. Они внимательно слушали размахивающего руками сторожа. А вокруг стояли разбросанно отроки – будущие семинаристы. Никто из них прямо не смотрел на чужаков. Отроки искоса разглядывали друг друга, и с надменным хозяйским видом озирали двор и постройки семинарии. Каждый из них старался всем видом показать, вопрос поступления для него решенное дело.
Наконец не одни! – обрадовался я и поспешил будить Виктора, чтобы сообщить долгожданную новость. Мы собрались быстро, чтобы скорее выбежать во двор, ближе рассмотреть новичков и завести новые знакомства. Итак, начали съезжаться будущие наши однокашники.
Когда мы оказались