имею права тянуть с ответом на запрос. Если я не дам его завтра, из райотдела на меня настучат. У них ведь тоже сроки поджимают. Будет у меня третий выговор.
– А ты дай отрицательный ответ, – посоветовал Цимбаларь. – Нет, мол, такого по нашему спецучёту, и баста.
– Тогда они неопознанный труп спешно захоронят. Знаешь, сколько таких после праздника добавится?
– Догадываюсь… Тогда придётся наведаться к Кондакову сегодня.
– Предупреди сначала, чтобы он никуда не ушёл. – Людочка протянула Цимбаларю свой изящный мобильник.
– Если предупредить, он обязательно смоется. Тот ещё лис…
В отличие от Цимбаларя, Кондаков выслушал Людочку молча, не задав ни единого уточняющего вопроса, а потом минут пять изучал обе дактилокарты в лупу.
Закончив сравнительный анализ, он категорически заявил:
– Это ерунда. Обычная ошибка. Когда скопом дактилоскопируют целую гурьбу народа, на бланках могут перепутать установочные данные. Моську запишут Слоном и наоборот. Один такой случай в моей практике имелся. Году этак в семидесятом постовой задержал двух пацанов. Уже и не помню за что, скорее всего за какую-то мелочёвку, но пальчики на всякий случай у обоих откатали. А поскольку дежурный по обычаю тех времен был слегка под мухой, фамилии на дактилокартах перепутал. После этого один из задержанных, к примеру, Иванов, катился по наклонной плоскости всё дальше и со временем стал утюгом, то есть вором в законе, не чурающимся убийств. А второй, скажем, Петров, всё осознал, исправился, окончил университет и стал делать карьеру на государственном поприще. В конторе, где он служил, случилась кража из сейфа и у всех особ, имевших к нему доступ, как водится, сняли отпечатки пальцев. И очень скоро выяснилось, что заместитель начальника треста вовсе не Петров, как считалось прежде, а некто Иванов, бандит со стажем, по которому, как говорится, давно верёвка плачет. В конце концов истина восторжествовала, но безвинно пострадавшему Петрову это стоило обширного инфаркта.
– Ты полагаешь, что этим феноменом и заниматься не стоит? – уточнил Цимбаларь.
– Почему же! Проверить надо. Случай сам по себе прелюбопытнейший. Человек в одних трусах, без головы, но с пальчиками всенародно избранного президента. Однако без санкции Горемыкина вам не обойтись, поверьте моему опыту. Дело, похоже, масштабное.
– А если Горемыкин запретит расследование? – поинтересовался Цимбаларь.
– Запретит, ну и ладно, – пожал плечами Кондаков. – Не вижу никакой разницы в том, от какого президента будет страдать наш народ – от законного или от подставного… У народа участь такая – страдать. Как у бабы рожать. Всё зависит не от конкретного человека, а от предопределённости, которая выше людей, идей и государей. Император Александр Павлович, к примеру, был либералом, умницей и вообще душкой, а правил страной рабов и ничего с этим, при всём своём желании, поделать не мог. Мы пешки в руках провидения, а сильные мира сего – и подавно.
– Да вы, Пётр Фомич, похоже,