Сосны стоят и ели.
Бросился Жулин генералу навстречу, руку поднес к пилотке.
– Товарищ генерал, рота лейтенанта Жулина… – стал докладывать Жулин. Вдруг слышит самолетный гул прямо над головой. Поднял Жулин глаза – самолет. Видит: не наш – фашистский.
Прекратил лейтенант доклад, повернулся к бойцам.
– К бою! – подал команду.
Между тем фашистский самолет развернулся и открыл огонь по поляне.
Хорошо, что бойцы отрыли окопы, укрылись они от пуль.
– Огонь по фашисту! – командует Жулин.
Открыли огонь ополченцы.
Секунда, вторая – и вдруг вспыхнул вражеский самолет.
Еще секунда – выпрыгнул летчик. Раскрыл парашют, приземлился у самого края поляны. Подбежали солдаты, взяли фашиста в плен.
Доволен Жулин. Поправил пилотку, гимнастерку одернул. К генералу опять шагнул. Козырнул. Замер по стойке «смирно».
– Товарищ генерал, рота лейтенанта Жулина проводит учебные занятия.
Улыбнулся генерал, повернулся к ополченцам:
– Благодарю за службу, товарищи!
– Служим Советскому Союзу! – точно по уставу, дружно ответили ополченцы.
– Вольно, – сказал генерал. На Жулина одобряюще глянул.
Вместе с генералом приехали и два майора.
– Товарищ генерал, – шепчут майоры, – разрешите начать экзамен.
– Зачем же? – сказал генерал. – Считаю, экзамен принят.
Подошел и крепко руку пожал лейтенанту Жулину.
А потом и орден прислали Жулину. Жулину – орден. Солдатам – медали.
Важное дело – готовить войска к боям. Во многих местах: под Москвой, на Урале, в Сибири, в Средней Азии, на Дальнем Востоке – завершают войска обучение. Пройдет немного времени – и новые силы станут здесь, под Москвой, на пути у фашистов.
Шагает, шагает время. Не в пользу фашистов часы считают.
Дедушка
Военкомат. Приемная. Сидят люди. Ждут вызова к военкому. Это добровольцы, желающие записаться в народное ополчение.
В те грозные дни в народное ополчение уходили сотни и тысячи москвичей. Многие рвались тогда в ополченцы. Уходили целыми семьями. Из институтов – целыми курсами, с предприятий – целыми цехами. Запись в народное ополчение проводилась прямо на фабриках, в учреждениях, на заводах и конечно же в военкоматах.
Сидят люди. Ждут приема. Рядом с другими сидит подросток. Посмотришь на него – ясно, что лет ему пятнадцать, не более. Тут же сидит старик. Посмотришь на этого, и ясно – лет шестьдесят ему, не менее.
– Сколько же тебе лет? – спросили ждущие очереди к военкому у подростка.
– Семнадцать, – ответил подросток.
Усмехнулись. Всем ясно – пятнадцать ему, не более.
– Точно – семнадцать, – уверяет подросток. – Даже чуть-чуть еще с хвостиком.
– Ну-ну! – рассмеялась очередь.
– Ну, а вам сколько же лет, папаша? – обратились люди теперь к старику.
– Сорок девять, – сказал старик. Добавил: – Даже еще неполных.
– Ну-ну, – и ему ответили улыбкой люди.
Дошла до подростка очередь.