target="_blank" rel="nofollow" href="#n506" type="note">[506] – его перегоняет танк, один, другой, третий… Он смотрит: что за притча? Немцы, немецкие танки, которым тут, казалось бы, неоткуда взяться. Продолжают катиться, и не обращают на него никакого внимания.
С. доезжает до ближайшей route de grande communication,[507] сворачивает в сторону и выезжает на дорогу, параллельную его первоначальному направлению. Катится по ней с максимальной быстротой. Через некоторое время сворачивает, попадает на прежнюю route nationale, убеждается, что немцы остались далеко позади, и катится к югу во всю скорость, чтобы добраться до французских сил. Он находит, что искал, у моста, охраняемого батальоном пехоты, артиллерией в приличном количестве и несколькими французскими танками.
Полевая жандармерия очень долго и придирчиво просматривает его документы. С. теряет терпение и говорит: «Кончайте, я ведь с самого начала предупредил, что должен сделать здешнему командиру спешное сообщение». – «Вы сделаете его нам», – отвечают жандармы. «Так вот, немецкие танки находятся в получасе отсюда». Жандармы моментально бросили его и побежали к полковнику. Никто не спрашивал, сколько танков, какие силы. Пехота, артиллерия, танки и жандармы немедленно снялись с места и двинулись к югу. С. пожал плечами, сел на свой грузовик и тоже отправился туда. Худшей паники и худшего беспорядка за свою боевую жизнь никогда он не видел.[508]
В субботу 8 июня у нас завтракал Marcel Benoid. Он как будто был в нерешительности: с одной стороны – желал остаться в Париже, с другой стороны – патрон звал его эвакуироваться на юг. Я записал в тот момент: «равнодействующая ясна», – так оно и было. Пришла M-me Pacaud. Она тоже в колебании, но большей амплитуды, и положение ее было трудное. Муж, élève-officier,[509] находился пока в Vincennes,[510] но ожидалась эвакуация на юг, и он настаивал, чтобы жена тоже уезжала. Но как ей, при ее физической беспомощности, осуществить это? Она твердо надеялась, что ее учреждение позаботится о ней, а пока искала, с кем бы связать свою участь.
На следующий день в воскресенье 9 июня радио и газеты продолжали твердить о стойкости французской армии на линии Weygand, каковая уже давно и географически, и морально, и физически перестала существовать. Продолжался этот колоссальный обман общественного мнения, который никого не обманывал. Пришла Тоня – посоветоваться и спросить, что мы будем делать. Пришла M-me Pacaud и сообщила, что муж со своей школой эвакуирован в Бордо, она видела его перед отъездом, и что министерства покидают Париж. Это заставило и нас встрепенуться. Звонок в Recherche Scientifique[511] подтвердил известие.
Мы побежали на Quai d’Orsay.[512] Улицы были пусты, и все пахло паникой. Такси проезжали, наполненные вещами и людьми. Местами, у учреждений, камионы[513] и автокары[514] грузили эвакуируемых служащих. С трудом находим такси, и вот мы – в Recherche Scientifique. Обстановка пожара: спускаются спешно ящики, забиваются, грузятся. Канцелярские служащие действительно эвакуируются на камионах; что же касается до научного персонала, то ему предоставлена возможность использовать свои