наверное, до сих пор просыпались по утрам в холодном поту.
Пятнадцать минут назад Зигфрид вышел от генерала Майорова и сейчас в глубокой задумчивости сидел в своём кресле, уставившись в никуда. Его подчинённые постарались потихоньку исчезнуть из кабинета, ибо знали, что в таком состоянии шеф абсолютно непредсказуем и лучше ему под руку не попадаться. А полковника одолевали совсем невесёлые думы, и на душе у него было муторно. Наверное, охарактеризовать Штаевского очень совестливым и глубоко порядочным человеком было бы нельзя, но кое-какие жизненные принципы у него всё-таки были, и главный из них заключался в том, что он очень любил свою Родину, как это ни банально звучало. А тут ему поручили такое, что шло вразрез с его мировоззрением – ведь одно дело глушить всяких бандюков, отлавливать террористов и разбираться с прочими обидчиками страны и совсем другое – помешать исполнению проекта легитимно избранного Президента. И хотя этот не принадлежал корпорации, как предыдущий, но, всё равно, Зигфрид и его уважал за независимость и искреннее желание восстановить справедливость. Тем более проект, который затеял руководитель страны, Штаевский вовсе не считал пустыми мечтаниями и «обломовщиной». Наоборот, на основании сделанного им анализа выходило, что при его реализации жизнь в стране могла совершить качественный скачок. Поэтому сейчас Зигфрид принял решение подмять ход событий под себя, с тем чтобы впоследствии не дать им развиться по негативному сценарию. Ведь как ни старался убедить его генерал в том, что президент последует по уже проложенной тропинке, не сможет довести проект до конца и в результате похерит всё, Штаевский, хоть и уважал Майорова как сугубого профессионала, на этот раз доверия к словам начальника не испытал и сомнения его были очень сильны. Тем более что сомнения эти имели под собой реальную подоплёку, а именно – недавно раскрытую им связь генерала с двумя олигархами (Зигфрид называл их олигофренами).
Генерал, конечно, был матёрым, да и олигархи отнюдь не простаки, и связь эту они все вместе скрывали тщательно, но вышел прокол с одним из водителей Эпштейна. Водитель этот был замечен в связи с людьми, которые, без сомнения, относились к одной очень экстремистской организации общемирового базирования. Шофёра аккуратненько подобрали, обработали, и он рассказал много чего интересного, но сначала пытался напугать Штаевского его же собственным начальником. Поскольку Зигфрид знал, что Майоров никогда не брал денег у всякого рода нечистых личностей, то сначала водителю не поверил. Но потом факты, которые выдал водитель под неотразимым натиском Штаевского, убедили его в том, что дело нечисто. И последнюю встречу генерала с олигархами удалось засечь, правда только поставив за полтора километра от аэродрома камеру с мощной оптикой, которая и засняла посадку генерала в самолет Эпштейна. Такой вот генерал, старый конспиратор, мать его… У него бы и Штирлиц поучился…
Штаевский поднял трубку и рявкнул в неё:
– Зудину ко мне!
Майор Александра