глупый тон, но я от чистого сердца.
Получил от Блока письмо. Он тоже полагает, что центр в Москве[403].
Прощайте, дорогой Эмилий Карлович. До свиданья. Не забывайте. Господь да хранит Вас и Анну Михайловну.
Любящий Вас
18. Белый – Метнеру
Что за идиотский фельетон? Что за сумбур в голове? Что за слог? Что за зубоскальство?[404]
Большое спасибо за него. Для курьеза пошлю его в «Новый Путь». Пользуюсь случаем – пишу Вам эти несколько слов. Простите, что не больше. Масса дел, касающихся Университета, и своих собственных. Устаю. К тому же все еще не могу достаточно владеть своим спокойствием после кончины Соловьевых[405].
В Москве удивительные дни. То вопли метелей, то ясная, талая, гадкая, лунная слякоть – теперь полнолуние. Луна бросает от всего неверные тени – откидывает, а в тенях воры прячутся. К довершению истории на всех столбах расклеены рожи господина в цилиндре – мимиста Бернарди, удостоившего город своим подозрительным посещением[406].
Недавно был у Николая Карловича, который насмерть поразил меня восхищенной радостью финала своей сонаты. Это – небывалое явление, достойное 9-ой симфонии Бетховена (право)[407]. Весь день я был сам не свой и, кажется, обидел Ник<олая> Карловича глупо-неумеренной похвалой.
Дорогой Эмилий Карлович, я уж ничего не пошлю в «Приднепровский Край»: 1) некогда, 2) «Мир Искусства» чрезвычайно любезно просит меня присылать ему всевозможные рукописи, 3) у меня есть еще «Новый Путь», который я не утилизирую пока, потому что времени нет.
Как поживает Анна Михайловна?[408] Мой привет и уважение. Как поживаете Вы? Жду от Вас голоса.
Кстати: прочли Вы биографию Ницше?[409] Меня интересует Ваш отзыв о ней. Кто-то написал, что госпожа Ферстер-Ницше искажает факты. Меня заочно привели в негодование такие слова.
Не знаю.
Желаю Вам всего лучшего. Да хранит Вас Господь.
Остаюсь глубокопреданный искренне любящий
P. S. Вышел Пшебышевский[410]. Пшебышевский – скучен. Уныло скучен, однообразен – Пшебышевский. Пшебышевский.
19. Метнер – Белому
Н. Новгород январь 31 1903 год. 12 ч. дня. – Милый, дорогой мой Борис Николаевич! Собираюсь, окончив письмо Петровскому[411], ответить и Вам. Сначала на письмо VI от 4 января. Оно начинается, если помните, «проделкой Серого». Не отрицая здесь вмешательства Серого, я все же пытаюсь объяснить недоразумение мое, Вас обидевшее, тутошнею причиною. Я как старший по годам и гораздо больше Вас страдавший (хотя и меньше познавший) решился предостеречь Вас