в действие при поражении левого полушария.
Характерно, что сам Дж. X. Джексон никогда не разделял господствующего в то время взгляда, что только одно полушарие участвует в речи. Он считал, что речевые процессы представлены в обоих полушариях, но на разных уровнях функциональной иерархии. На нижнем уровне – эмоциональные выражения и примитивные непроизвольные речевые реакции. Они, по Джексону, представлены билатерально и поэтому не нарушаются при афазии. На среднем уровне – понимание, которое более автоматизировано и поэтому менее подлежит унилатералыюй специализации. На высшем уровне – произвольная фразовая речь, единственная, связанная с эволюцией ведущего полушария, и она полностью зависит от его целостности. Он считал, что доминантность (хотя он и не пользовался этим термином) скорее всего представляет собой некоторый континуум, на одном из полюсов которого наиболее сложные аспекты языка, а на другом – автоматические, простые. Развитие доминантности не влечет за собой появления новых функций, а скорее служит для более полного развития уже имеющихся. Кроме того, он всегда оговаривал «ведущее для чего».
Таким образом, в работах Дж. X. Джексона наряду с концепцией доминантности содержались также идеи функциональной специфичности полушарий и уровневого подхода к анализу мозговой организации сложных психических процессов. Так, он отмечал, что при грубой афазии эмоциональные компоненты речи и поведения в целом не нарушаются, и предположил, что эти компоненты могут быть функцией правого полушария, тогда как пропозиционные компоненты, такие, как словарь и синтаксис, являются функцией левого полушария. Его идеи настолько опережали свое время, что почти 100 лет оставались без внимания. Особенно идея уровневого подхода.
В начале нашего века неврологи начали задумываться над вопросом, почему правшество, доминантность левого полушария и латерализация в нем речи связаны между собой? Само по себе моторное превосходство правой руки не объясняет роли левого полушария в речи. Различие в функциях двух полушарий оказалось значительно большим, чем различие в практическом использовании обеих рук. Постепенно укреплялась идея о том, что именно развитие искусства письма, культурной и абсолютно асимметричной, выполняемой одной рукой деятельности в сфере языка обусловило то, что противоположное полушарие приобрело особую важность в знаковой деятельности. Стало ясно, что для объяснении роли левого полушария в речи недостаточно указания на правшество.
У детей-правшей, как правило, не развивается афазия после поражения левого полушария, пока они не умеют писать. Аналогично у неграмотных нет такого доминирования левого полушария, и, следовательно, у них реже возникает афазия при поражении левого полушария, таким образом, выше вероятность билатерального представительства речевых функций. Хотя это значительное упрощение, но эту идею нельзя полностью отбросить и забыть (Critchley, 1962). Когда интерес сместился к проблеме мозговой доминантности, то вскоре