не всё понимал, но ему очень уж хотелось идти по деревне с косой на плече и оселком в кармане, как ходят взрослые.
Варнак подошёл к нему, уткнулся носом в ладошку. У дедушки почему-то всех собак звали Варнак.
– Дедушка, а почему его зовут Варнак? Варнак – это же разбойник.
– Оно, конечно, разбойник, но это не про него. А почему Варнак? Садись, послушай, – он посадил Сашку рядом и начал не спеша рассказывать. Дедушка вообще всё делал не спеша.
– Было это давно, – начал он. – Бабушка твоя была совсем молодая, а вскоре должна была появиться на свет твоя мать. Пошла бабушка однажды из одной деревни в другую. Не здесь это было, а далеко-далеко отсюда. В степи…
– А что такое степь?
– Это такое огромное поле, а леса нет.
– Такое бывает?
– Бывает.
…Деревня называлась Сорокино.
Варнак, так звали собаку, побежал с ней, как будто чувствовал. Бабушка шла, шла, да приспело ей, как видно, время рожать. Когда она поняла, что дальше идти не может, подобрала она на дороге клочок сена, расстелила, подложила узелок под голову и легла возле дороги. «Лежу, – рассказывала потом она, – испугалась». Мамка твоя первенькой была. «Не знаю, – говорит, – что делать?» Было это зимой, начало февраля. Варнаку, конечно, стало непонятно, зачем это бабушка улеглась? Он уж и сидел рядом с ней, и лежал – бабушка не вставала. Потом он долго крутился вокруг, заглядывая ей в лицо, пытался лизнуть, за подол тянул. Ничего у него не получалось. Тогда стал он подкапывать под ней яму и подлазить снизу, чтобы загрузить бабушку себе на спину. Сил его не хватало, но он не отступал. Скулил, все лапы в кровь содрал, но продолжал скрести мёрзлую землю. Тогда бабушка ему и сказала:
– Беги, зови Семёна, – и махнула рукой в сторону деревни.
Варнак взвизгнул, лизнул бабушке руку и побежал…
– Значит, Варнак понимает, о чём мы говорим?
– Конечно, понимает.
– Тогда почему не говорит?
– Не хочет, наверное. Собаке и то понятно: меньше болтаешь, голова целее.
Так вот. Был я во дворе и вдруг слышу: Варнак бежит вдоль улицы и поскуливает. Сердце у меня ёкнуло. А он перемахнул через изгородь, дышит тяжело, язык до земли, лает непонятно, а сам меня за штаны тянет. Я сразу и не понял, в чём дело, да хорошо – быстро догадался. Они же уходили вместе с Марией, дошло до меня, слава Богу.
– Это тебе Бог сказал?
– Это бабушка попросила, а Бог услышал её и послал Варнака ко мне. Крикнул я соседке, чтобы та собирала, что нужно для родов, и стал запрягать лошадь. Соседка прибежала с полотенцем, простынёй и чайником. Упали мы в розвальни, и погнал я следом за Варнаком таким галопом, каким смолоду не скакал. От коня пар валит, мыло под шлейкой. Варнак привёл нас в аккурат. Так и родилась, Сашка, посреди степи твоя мамка, бабушка жива осталась, но собак с тех самых пор я всегда называю Варнак.
Варнак, понимая, видимо, что разговор идёт о нём, положил голову на передние лапы, подставил блестящую