думая, написала стихотворение в стиле хокку, чтобы вечером поразить аудиторию эрудицией. Рифмовать особо ничего не пришлось, поэтому получилось быстро.
Хокку – это один из жанров японской поэзии, нерифмованное трехстишие. Искусство писать хокку – это умение сказать многое в немногих словах. У него, по сути, своеобразное построение, где размер строк измеряется слогами. В первой строке 5 слогов, во второй 7, в третьей снова 5. Итого 17 слогов. Вышло не так романтично, как мне хотелось, но тоже неплохо.
Зи-ма хо-лод-на,
Мгно-ве-нья сча-стья, мо-гут
И ду-шу сог-реть.
Вот что получилось, а остальное я собиралась сказать словами. Утром шестнадцатого я пребывала во всеоружии. К тридцати годам, я точно знала, что дарить маленькое счастье близкому человеку – это огромная радость и для самого дарящего.
После фуршета в стенах офиса, родилось внезапное решение – завершить вечер посиделками в кафе вдвоём. Свитер оказался впору, да и с цветом произошло стопроцентное попадание. Презентабельность исчезла, появилось живое мальчишеское лицо. Мой стих удивил, понравился и озадачил. Именинник, демонстрируя свой творческий потенциал, написал пару новых хокку на салфетке, выбирая смешные темы. Звонок телефона прервал наш дружеский сейшн, возникло неотложное и важное дело, а нынешнее сразу попало в разряд менее значимых. По итогу, неотложным и важным делом оказался праздничный ужин в честь именинника, в гостях у моего дорогого шефа и его семейства.
– Мило, очень мило, – думала я тогда, ещё не зная, что это начало конца.
Следующие три месяца наше общение сводилось к ремонту четырех арендованных комнат, этажом ниже, для сотрудников нового журнала. Две небольшие, планировались для директора и выпускающего редактора, оставшиеся для пишущих корреспондентов. Занятость на основной работе не давала мне проводить весь день с Алексом, поэтому мои порывы помощи носили скачкообразный характер. Во время обеда, вечером или в пятнадцати минутные перерывы, я спускалась вниз, чтобы выбрать краску, фактуру обоев, или проконтролировать аккуратность выполнения строительных работ.
Я мечтала, что должность выпускающего редактора предложат мне (и не из-за отдельного кабинета, а по заслугам). И что, разбившись в лепешку, я сделаю журнал любимого одним из лучших.. Но мечта так и осталась мечтой. Через три месяца с начала работ по ремонту и укомплектовке офиса мебелью и оргтехникой, выпускающим редактором назначили дочь шефа, красавицу Стасию.
– Да разве и могло быть по-другому, – успокаивала я себя. Хотя выдергать этой стерве космы было единственным моим желанием.
После майских праздников состоялось открытие нового офиса. Размах удивлял, шампанское лилось рекой, еда подвозилась вагонами. В этот день и представили нового редактора на суд общественности. Родитель с гордостью говорил о своей дочери, о её успехах и регалиях. Станислава в ответ, вспыхивая румянцем от удовольствия, по-девичьи смущенно хлопала ресницами. Они стояли