подчинения РОА в отношении Вермахта, и наоборот.
Пятнадцатого апреля в девять утра майор Гельмут Швеннингер через посыльного был приглашен в штаб русской 600-й пехотной дивизии, где проходило совещание всего командного состава части. Как ему стало ясно с самого начала, все необходимые решения были уже приняты в его отсутствие. Настроение всех присутствующих, по мнению немецкого майора, было приподнятым, включая и самого командира дивизии генерала Буняченко. Последний сразу же предложил Швеннингеру бокал вина, под одобрение присутствующих, поблагодарил связного офицера Вермахта за содействие и хорошую работу в дивизии с момента ее отхода из Мюнсингена и до настоящего времени, потом обрисовал в общих чертах свое видение ситуации на фронтовой линии Одер – Ниса и единственный возможный вариант ее дальнейшего развития, не обещающий ничего хорошего как самим немцам, так и находящейся в этом районе Первой дивизии РОА под его командованием. Закончил Буняченко свою короткую речь тем, что в дальнейшем приказы он будет принимать только от КОНР и генерала Андрея Андреевича Власова лично, а в сложившейся ситуации, если даже такой приказ не поступит от последнего в самое ближайшее время, он, как командир дивизии, готов ради спасения своих людей отдать приказ к передвижению части дальше на юг, в Протекторат Богемия и Моравия, под свою личную ответственность, при полной поддержке всего своего штаба и командиров. Далее следовала просьба донести все это до сведения германского командования и якобы шутливая фраза Буняченко, описываемая, наверное, в большинстве публикаций о РОА – Сообщите командующему генералу, что целая дивизия комфортабельно размещена в данной местности. Нам здесь хорошо, лес нас прикрывает от наблюдения с воздуха, наша противотанковая оборона, самоходные установки и танки находятся на позициях, которые позволят нам отразить любое нападение, например танковую атаку противника…[38] После этого начальник штаба Николаев вышел из помещения вместе со Швеннингером и попытался шутками несколько смягчить ситуацию, даже предложил немецкому связному офицеру на всякий случай не ездить лично в штаб, а сообщить все по радио, так как, с точки зрения немцев, происходящее в дивизии было уже не что иное, как открытый мятеж.
Швеннингер все-таки решил сам ехать в штаб Пятого корпуса, чтобы попробовать объяснить командованию сложившуюся ситуацию, и тут Буняченко снова сильно повезло – в этот самый момент как раз и началось ожидаемое советское наступление, так что все внимание немецкого командования было приковано к передовой, а непонятные проблемы какой-то дивизии в тылу ни у кого не было времени и желания решать, а тем более в них разбираться. А в связи с тем, что связной майор попытался хотя бы получить разрешение на дальнейшее продвижение власовской дивизии на юг, все необходимые документы ему завизировали практически не глядя, с чем он и вернулся обратно в расположение части. Надо заметить, что и сам майор Швеннингер,