из воинственного подотряда зубатых китов, не менее двадцати пяти метров длиной. Его огромная, тупая, как будто вертикально срезанная спереди голова занимала около одной трети длины и имела почти два метра толщины. Под ней, почти под прямым углом, свисала длинная узкая челюсть, вся утыканная рядами огромных конических зубов. Маленькие бычачьи глазки злобно сверкали с обеих сторон посередине головы при виде лакомой добычи.
Голова кашалота была уже вся оплетена толстыми руками осьминога. Они то отделялись от нее, и тогда клочья кожи, вырываемые присосками, разлетались в стороны; то вновь прилипали к телу врага, сжимая его. Одна из рук осьминога – длинная, десятиметровая змея – попала в раскрытую пасть кашалота и, как будто отрезанная ножницами, извиваясь в конвульсиях, медленно опустилась на дно.
Кашалот был, вероятно, старым, опытным бойцом. Его черная, шелковисто лоснящаяся кожа была усеяна, как огромными оспинами, круглыми, величиной от пятака и до чайного блюдца, углублениями – следами от присосков гигантских головоногих. Несколько больших шрамов – следы китобойных гарпунов – пересекали его широкую спину и крупные бока. У самой головы еще торчал обломок гарпуна, глубоко вонзившегося в тело кашалота. Другой обломок, поменьше и потоньше, виделся на боку огромного животного, ближе к хвосту.
Однако на этот раз он встретил, очевидно, не менее опытного и опасного противника. Потеряв одну из своих рук, осьминог на один лишь миг ослабил остальные и, выбросив мощную струю воды из своей воронки, передвинулся под брюхо кашалота. Здесь он был в некоторой безопасности, так как страшная челюсть кашалота не могла его достать. Оставшиеся семь рук обвились вокруг туловища врага и с прежней силой сжали его. Одна за другой, как стальные пружины, они взвивались кверху, вырывая кружки и полосы кожи у кашалота и вновь обвивая его. Глаза осьминога, неподвижные и яростные, горели желтым пламенем, кольца вокруг них вздулись. Он глубоко и сильно дышал, и вода вливалась под его мантию, грозно раздувая тело, и выбрасывалась из воронки, как из мощного насоса, вызывая вокруг водовороты, в которых вращались мелкие придонные животные, пустые раковины, обрывки водорослей, галька, песок и муть.
Потеряв из виду врага и бесцельно хлопая нижней челюстью, кашалот завертелся на месте, задел хвостом борт судна и сорвал с него огромное полотнище водорослей. Струя воды повалила при этом Павлика на дно, но он сейчас же опять сел и прижался к судну под нижним изгибом его корпуса, боясь двинуться с места. В следующий момент, очевидно поняв, где скрылся осьминог, кашалот опустился на дно, всей своей тяжестью придавив к нему двухметровое тело врага. Однако, распластавшись под брюхом кашалота, осьминог продолжал сжимать его и рвать его кожу. Тогда кашалот, медленно двигаясь назад, стал волочить осьминога по дну, через острые камни.
Скоро осьминог почувствовал всю губительность этого маневра. Его рыхлое, студенистое тело начало покрываться глубокими порезами и ранами, отрывались кожа и куски