претила сама мысль о браке. Кровавая Мать! – вскинула руки, вновь повысив голос и зашагав внутри шатра. – Насколько же низкого ты обо мне мнения, тан!
– Я настаиваю, чтобы ты звала меня отцом! – От голоса дочери грудь и горло перетянуло каленым железом обиды.
– Тогда, отец, – приблизилась она к Свирепому вплотную – два одинаково твердых взгляда схлестнулись, как мечи, – вспомни, что детей рожают и растят матери, а северяне со стародавних времен хранят мудрость: «Пусть руки отпадут у того, кто не радеет о родственниках».
Хитро прищурилась. В черном, с собранными в тугой узел волосами, при оружии. Слишком гордая, слишком сильная, слишком строгая, признал Сабир.
– Бансабира, – почти жалостливо протянул мужчина, моргнув первым. – Девочка моя, – ласково проговорил он, чувствуя, как в груди сжимается еще сильнее. Протянул руку, надеясь обнять дочернее плечо, но Бану ударом тыльной стороной ладони оттолкнула ее и вновь отдалилась от тана.
– Во всем твоем окружении, отец, – проколотила каждое слово, – нет ни одного человека, который бы смотрел так же далеко и видел так же много, как я. Оглянись – ни один из них не поспевает за тобой, – оскалилась, вновь напомнив Сабиру дикую кошку. – Научись доверять мне хоть немного! Или Раду, Юдейр и Гобрий плохо делали свою работу в прошедший год?!
Тан окаменел на мгновение. Не давая ему опомниться, Бану вышла на улицу, широким замахом взметнув полог. Их ссора с Сабиром привлекла внимание нескольких человек. В числе первых был Маатхас – с опухшей физиономией и красными глазами. Не спал, сообразила Бану, приветственно кивнула и, обведя глазами ротозеев, прошла к своему убежищу, игнорируя все и вся.
Рядом с шатром, заметив приближение танши, поднялись с земли и выстроились семнадцать бойцов личной дружины. От одного взгляда женщины стало ясно, что она в бешенстве. Быстро пробежав глазами, Бансабира выбрала:
– Вал.
Воин кивнул и поспешил вслед за госпожой. Они отдалились совсем немного, когда Бану остановилась, расцепив пряжку. Пояс, звякнув, упал. Меч с ножнами остался в руках. Присвист – и женщина метнулась в атаку.
Тан Сабир сел за стол. Каждое ее слово, каждое действие той, ради которой когда-то его сердце снова забилось, заставляло закусывать губы. Неведомое чувство вгрызлось Яввузу в межреберье – как? Как ее вообще можно хоть кому-то отдать?!
Но не отдать – нельзя. И только что Бансабира добровольно предложила себя на торги.
Бансабира согнулась пополам, упираясь ладонями в бедра чуть выше колен. Сбивчивое дыхание с сипом вырывалось из легких. Оружие валялось на земле. Как и Вал – в нескольких шагах. Нет, не потому что Бану уложила его на лопатки – танша никогда бы не доверила подбор ее личной охраны человеку, которого сама может победить без труда, – телохранитель тоже умотался. Исподлобья женщина бросила короткий взгляд на морщившегося мужчину.
– Неплохо.
Вал согласился молча, с трудом приподнялся на локтях, кивнул Бансабире за плечо. Женщина обернулась:
– Я впечатлен, –