Анастасия Машевская

Копье и кость


Скачать книгу

подходить ко мне ближе чем на двадцать шагов. Один раз он тоже решил, что это не относится к ситуациям, когда мне что-то угрожает, потом поумнел. И остальных он убедит, поверь.

      Рамир пригляделся к стоявшим поодаль всадникам и засмеялся.

      – Точно, такой может. Ну, раз так… – Мужчина стянул через голову тунику, оставшись в тонкой безрукавке. – Жарко.

      Бансабира потянулась, глядя вперед, на сияющее солнце.

      – Шаут захоронил голову дочери? – спросила довольно громко. Однако вода и ветер поглощали звук, и Рамиру пришлось напрячь слух, чтобы расслышать.

      – Да, и прилюдно поклялся водрузить на ее могиле твою. Насаженную на пику, разумеется.

      – Разумеется, – согласилась Бану.

      – Возможно, он подобреет, если ты вышлешь ему остальное.

      – Остальное кормило псарни двое суток.

      – Рачительная ты хозяйка, Бану, – неопределенно сказал Рамир.

      – Да уж, – проговорила женщина.

      Рамир заметил, как дрогнуло до того прямое плечо.

      – Ты чего? – напрягся мужчина.

      Танша глубоко вздохнула, обернулась и вышла из речки, сев рядом с разведчиком. К нескрываемому недовольству или недоумению тех, кто ожидал неподалеку.

      – Больше года минуло с тех пор, как я ушла из храма и рассталась с Гором. И знаешь, Рамир, я, кажется, начинаю его понимать. Прежде я искренне верила, что он изверг, а сейчас понимаю – это не совсем так. Потому что, Рамир, мы все, все – Гор, ты, я, Шавна, Астароше, Ирэн Безликая, Габи, Ишли – все, кто прошел обучение в Храме Даг, мы все – изверги. Как будто нам вместе с черной саблей вбивают в кровь зверство. И боюсь, с годами нам все больше и больше будет чуждо человеческое.

      Бану замолчала, точно связками зажимая ком в горле. Рамир понял все безошибочно.

      – Бойня – страшная вещь, мы с детства знаем. Но бойня – для бойцов, это мы знаем тоже. При чем здесь те, кто не носил оружия и не отирал лоб кровью? Ты ведь об этом думаешь? – Бану продолжала молчать, закрыв глаза. – Они тебе снятся?

      Она покачала головой:

      – Нет. Они не дают мне уснуть. Всякий раз, когда я слышу громкий звук или, того хуже, лай собак – а эти треклятые волкодавы воют каждый день, – я вспоминаю тот плач. Пятидневный плач женщин и детей, сначала от безысходности, потом – от жгучей ненависти. Меня еще никогда никто так не ненавидел, Рамир, как они, когда поняли, что ворот я не открою, а весь провиант в округе давно зачищен.

      Рамир не удержал вздоха:

      – Ба…

      Она перебила:

      – Каждый раз, когда вижу командиров лучников, вспоминаю, как отдавала приказ перестрелять тех, кто не уйдет. Каждый раз, когда… кхгм, – осеклась, чувствуя, как от слез стекленеют глаза.

      – Разве ты могла решить иначе?

      – Не знаю.

      Рамир нахмурился – явно надеялся услышать другой ответ.

      – Гор учил тебя не сомневаться и не колебаться. Да и я, помню, пару раз говорил нечто подобное.

      – Но не Гору пришлось отправить на тот свет тысячи непричастных к бойне, безоружных людей. Ты сам носишь черную метку