близорукий и чуть заторможенный четверокурсник, уже успевший удивить орнитологическую общественность своими смелыми теориями о механизмах долбежки дятлов, смущенно засопел и сделал вид, что не расслышал доцента.
– Вася, переодевайся, – повторил Белкину начальник экспедиции, – через час Баку.
Наступило тягостное молчание. Наконец Белкин произнес:
– А у меня больше ничего нет.
– Как нет? – оторопел Трофим Данилович. – Я же в Москве тебе сколько раз говорил: два дня будем в городе жить, поэтому возьми с собой что-нибудь поприличней. Ну, раз у тебя ничего нет, – и Трофим Данилович с плохо скрываемой брезгливостью посмотрел на Белкина, – придется тебе в Баку всё время дома сидеть. До самого отъезда в заповедник. Я тебя в таком виде в город не выпущу.
Наряд у Васи, что и говорить, явно не соответствовал столице солнечного Азербайджана. На ногах студента были старые резиновые сапоги. То, что они оказались дырявыми, Вася обнаружил только в день отъезда и заклеил их клеем собственного изобретения, который, как выяснилось, свободно пропускал воду, но зато не сох, а по внешнему виду напоминал свежепролитый кефир. Дальше шли брюки военного образца. Судя по их состоянию, Васю демобилизовали прямо от бетономешалки (Белкин служил в стройбате). Еще выше наблюдался тонкий драный свитерок вишневого цвета. А вот что было под ним, не знал никто, так как Вася почти никогда не снимал одежду и только в крайнем случае – верхнюю. Последняя состояла из древней телогрейки, застегивающейся на единственную, сохранившуюся под самым горлом пуговицу. Из других элементов Васиного наряда следует упомянуть захватанный треух, который в связи с оторванностью тесемок придавал хроническому трезвеннику Васе вид профессионального алкоголика.
Из Васиной амуниции заслуживала внимание полевая сумка, которую дятловед носил под телогрейкой на коротком ремешке под мышкой, на манер кобуры оперативных работников. Сумка была довольно упитанной (в ней хранился справочник по дятлам мира и восьмикратный бинокль). Поэтому казалось, что Вася стал обладателем уникальной боковой беременности.
Азербайджанский орнитолог Нусрат, старый друг Трофима Даниловича, хорошо принял московских гостей в своей квартире, несмотря на внешний вид Васи, который больше подходил к архангельской зоне, чем этому субтропическому городу.
Нусрат, энергичный и кареглазый, отличался чрезвычайно маленьким ростом и связанной с этим гвардейско-петушиной выправкой. Жена у Нусрата была русская, но по-восточному неслышно-заботливая, появляющаяся именно тогда, когда это было нужно хозяину.
Вечером, по традиции кавказского гостеприимства, хозяева устроили праздничный ужин в честь московских коллег.
На пиру Вася берег свое здоровье и поэтому ничего не пил, хотя Нусрат несомненно знал толк в винах и коньяках. Дятловед тем не менее вредил своему организму тем, что слишком усердно налегал на еду. Он пододвинул к себе блюдо с малосольной каспийской