В БЕЛОМ ПЛАТОЧКЕ
(гладя Надежду по плечу)
Горемычная ты, горемычная…
АННА
Это уж какие-то запредельные оскорбления, отдающие психопатологией, извращённый садист какой-то. Из разряда тех, кто испытывает удовольствия оттого, что кто-то страдает рядом с ним. Он подпитывается этим. Но издеваться над своей семьёй – это, по крайней мере, не по-христиански…
НАТ. КРАЙ ПОЛЯНЫ – УТРО
Василий Петрович стоит один на краю поляны. Достаёт лист бумаги, на который переписал все даты с монитора, которые стояли напротив имени Василий.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Что происходит, я не понимаю. Ну, давай поглядим на эти цифры. Так, это не знаю, это тоже пока нет, «15.07.1954»? Я не помню ни месяца, ни числа, но это точно был 54-й год, лето. Осенью я в первый класс пошёл. Я же ещё дружку своему, Генке, рассказывал и плакал – какой я плохой, я черепашку убил!
Сзади подходит Кирилл Антонович.
КИРИЛЛ АНТОНОВИЧ
Ты что сам с собой разговариваешь?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ
Ага, Кирилл Антоныч, вспоминаю. В детстве увидел во дворе черепаху и захотел посмотреть, как она внутри живёт. Взял кирпичик и начал бить по панцирю, а он всё не раскалывается. А черепаха затихла и не шевелилась. Я побежал домой, сестре всё рассказал. Ох, и ругала же она меня! Ты, говорит, убил её! Я так ревел! Мы потом ходили на то место, но черепахи не было. Сестра сказала, что она уползла умирать… И, представляешь, я всю жизнь несу эту вину в себе. Мне кажется, что меня и на том свете спросят – «Зачем мучил божью тварь?» Это я потому рассказал, что это, кажется, и было 15 июля 1954 года.
КИРИЛЛ АНТОНОВИЧ
Да об этих датах, там все компьютер окружили, не подойдёшь, но я всё равно кое-что рассмотрел. Например, семь лет назад у меня была клиническая смерть, инфаркт. Точно помню 12 апреля, день космонавтики, 1998 год. Эта дата там есть. Лежал в реанимации и… начал отдавать концы! Помню – перед глазами полнейшая темнота… И вдруг посередине – маленькая светлая точка, которая быстро увеличивалась. И вот уже, то ли она летит на меня, то ли я влетаю в неё… Сначала ничего не вижу от яркого сияния. Потом замечаю вдали приближающиеся ко мне маленькие жёлтые точки. И когда они уже совсем ко мне приблизились, оказалось, что это распятия летят и каждое крутится по часовой стрелке. И их там до бесконечности, маленькие такие крестики. И вдруг поверх этих маленьких крестиков выплывает один, огромный. Такой красоты я никогда не видел! Золотой крест с распятием! Ощущение – восторга! Не знаю, как я это вижу, но точно знаю – за спиной кто-то в белых одеждах поднимает кверху длинные фанфары и начинает трубить. Торжественный неземной звук…. И вдруг со страшной скоростью меня затягивает опять в воронку, грубо выталкивает из неё и придавливает к койке…. А я не хочу, пытаюсь встать и… как будто всплываю вверх, вижу себя лежащего со стороны, а вокруг суетятся врачи. Выводят меня из клинической смерти. «Зачем? Там было так красиво!» – первое, что сказал я, придя в себя. Вот такое со мной было! Но там же