же, было пусто.
– Боренька, давай подождем? – чуть ли не взмолилась Ирина. – Я так кушать хочу…
– Может, дальше по реке еще что-нибудь найдется?
– А вдруг не найдется? Здесь-то наверняка за день хоть рыбка, да попадется!
Жадно забурчавший желудок тоже выступил в поддержку девочки, и Боря кивнул:
– Ладно, сегодня отдохнем.
Дети отступили в лес. Борис срубил косарем несколько веток с одной ели, сделал лежанку под другой, поверх лап кинул тулуп. Большего для голодных сирот и не требовалось – просто полежать хотя бы день.
Утра они, конечно же, не дождались. Где-то за полночь паренек поднялся, в лунном свете пробрался до ручья, открыл крышку ловушки, пошарил рукой в темном ее чреве, метнул на берег несколько рыбешек.
– Пять штук! Уже кое-что.
Голод не тетка – Боря развел костерок сразу, не дожидаясь утра. В свете пламени брат с сестрой подкрепились, после чего завернулись в тулуп и наконец-то провалились в сладкий безмятежный сон…
– Так вот кто нашу рыбу ворует!!!
Боря, просыпаясь, резко откатился, выпутываясь из тулупа, вскочил и выдернул косарь.
Перед ним стояли двое опоясанных кушаками мужиков в длинных синих кафтанах с заячьими воротами. Суконные штаны, заправленные в пахнущие дегтем яловые сапоги, заплечные сумки, беличьи шапки. Судя по всему – обычные крестьяне. Оба носили длинные, хорошо расчесанные бороды – один русую, другой седую. И оба держали в руках короткие багры – примерно в полторы сажени длиной.
– Это не мы… – Борис настороженно переводил взгляд с одного врага на другого.
– А это тогда что?! – Русобородый смерд указал острием багра на разбросанные косточки.
– Оставь, Стрижаль. – Второй крестьянин неожиданно распрямился и оперся древком своего оружия в землю. – Ты же видишь, не из баловства они таскали, а с голодухи.
– Я, батя, эту вершу тоже не из баловства ставил! Мне своих детей кормить надобно, а не голытьбу приблудную!
– Остынь, они твою снасть больше не тронут, – пригладил бороду старший крестьянин. – Ступайте отсель, малые. Снова попадетесь, выпорем.
Он посмотрел на Борю, на Ирину. Вздохнул, снял заплечный мешок, развязал, достал оттуда два еще пахнущих печью пирога и положил на лежащую боком корзинку.
– Во имя Ярилы светлого, Триглавы-кормилицы, Похвиста-путеводителя, – перекрестился крестьянин. – Ступайте с богом!
– Лупить их надобно, батя, а не подкармливать, – недовольно буркнул рыжебородый.
– То ж дети, Стрижаль, – примирительно ответил крестьянин. – Мы, люди, помогать друг другу должны, а не грызться, ако звери дикие. Пойдем, нам сегодня засветло до волока надобно добраться.
Мужики развернулись и отправились в сторону реки. Сироты торопливо схватили пироги, вцепились в них зубами.
– Ух… – жуя, выдохнула Ирина. – С грибами… Никогда таких вкусных не снедала…
– Коли они до волока сегодня дойти собрались, – так же жадно истребляя пирог, ответил паренек, –