что город давно уже ничего не строит. А хозяев многочисленных замороженных строек с украденными ими деньгами так называемые правозащитительные органы никак не могут найти. Хотя всем известно, где каждый из них радуется удавшейся жизни в отдаленном закордонье.
– Может, муниципальные власти что-то строят?
– Им вообще не до того. У них сейчас все силы брошены на подготовку к конкурсу на «Лучшее чучело зимы 2012 года».
– Понятно. А что с домом, который отобрали у моей семьи, когда нас репрессировали? Мне его вернут?
– Нет, не вернут. В нем, как оказалось, живет какой-то другой руководитель. Адвокат сказал, что по закону репрессированным или их наследникам положено либо возвратить дома, либо выплатить денежные компенсации. Тебе холойские руководители решили выплатить компенсацию.
– Да что на эту компенсацию можно купить?
– Максимум комнатушку в коммуналке, а через полгода, с такой инфляцией, только собачью конуру.
Услышав слова «собачья конура», Мурзик мигом бросил пить молоко и вытаращил на хозяина дома испуганные глаза.
– Ну, я думаю, до этого не дойдет, – продолжал доктор, посмотрев на Мурзика, и тем самым его успокоил. – У меня есть план. Я решил повторить опыт профессора Преображенского. Помнишь, который не совсем удачно пересадил собаке гипофиз человека? Потом он вынужден был сделать обратную операцию и через некоторое время его пациент скончался. Двух операций, сравнимых с революциями в живом организме, собачье сердце не выдержало. Но я надеюсь на успех, признание и все вытекающие из этого последствия. Может, мне дадут лабораторию в отдаленном закордонье. Ну, и жилье, разумеется.
Мурзик не знал слова «гипофиз» и, пока думал над его расшифровкой, потерял суть сказанного доктором. Однако на всякий случай принял позицию для удирания. При этом он отвернулся от доктора, но краем глаза держал его в поле своего зрения.
– Мечтатель ты мой! – сказала Антонина. – Сам хоть веришь в то, что говоришь? Врач холойской больницы Измайловский – мировая знаменитость.
– Если бы не верил, не брался бы. Я думаю, что ошибка Преображенского была в том, что он пересадил собаке гипофиз какого-то забулдыги. Надо взять гипофиз приличного человека и пересадить его не собаке, а кошке. Кошка, в отличие от собаки, животное доброе.
«Зачем кошке гипофиз? – спросил себя Мурзик. – Даже приличного человека».
– Так вот для чего ты кошку привел! – догадалась жена доктора.
– Кстати, я даже не знаю, кошка это или кот. При встрече оно откликнулось на Мурку, – сказал доктор и негромко запел, как всегда на свой манер, популярную в городе песню: – В темном переулке встретился я с Муркой, Мурка эта рыжая была. – и, потянувшись к Мурзику, обратился к нему: – Ну-ка, иди сюда, я посмотрю, кто ты есть.
Но кот мигом бросился под диван и оттуда – в коридор, где спрятался в обувной полке за ботинками доктора.
– Впрочем, какая разница? Сделать из кошки женщину – тоже неплохо, – сказал доктор. – Пусть будет, кто будет.