планете: одна жизнь для себя и в себе, вторая – на публику и для кого-то. Просто большинство боится осознать ее, а главное – боится жить сообразно данной Всевышним двуликости. Отсюда и многие проблемы человеческие, как во внешней жизни, так и во внутренней, душевной.
Встреча с Потылицыным в Киеве была закономерной. Член Госдумы полагал, что в столице великой России Грохову будет интереснее, чем в столице молодого государства, именуемого Украиной. Сергей тоже так полагал, понимая, что Москва будет интересна ему вовсе не работой с депутатом, а масштабом тех игр, которые он там раскрутит. С украинскими политиками он в свое время наигрался вдоволь. Киев стал ему неинтересен, как неинтересным становится любительский ринг боксеру, побившему двух-трех титулованных профессионалов. А вот Москва представлялась чистой доской, огромной шахматной доской, где можно не только начинать белыми, но и самому выбирать фигуры противников.
Все эти московские месяцы Грохов терпеливо изучал ситуацию и ждал своего часа. В Москве все было новое, и тем интересное. Масштаб предстоящих игр действительно потрясал воображение. Но сначала нужно было досконально разобраться в так называемом политикуме: кто на чем «сидит» – на какой трубе, жидкости или другой субстанции; кто чьи интересы лоббирует – в Кремле, в Думе, в Белом доме, в мэрии; кто кого «крышует» – в высших административных и правоохранительных органах; чьи люди в каких структурах посажены и т. д. Грохов понимал, что это бесконечная работа, и в то же время знал: наступит момент, когда количество перейдет в качество, то есть накопится определенная масса знаний, которая позовет к большой московской игре.
А пока большой игры не было, он играл в малые.
Начал с того, что прослушивал разговоры Потылицына с коллегами. Грохов давно научился подслушивать разговоры, и не только случайные, – прослушка была одной из основ многих его киевских игр. Столь же важным, как умение слышать то, о чем не говорят громко, Сергей считал умение имитировать голоса, которому учился годами.
Таким образом, первым объектом его московских игр стал Виталий Слепцов. Тот был достаточно близким с Потылицыным (хотя и весовая бизнес-категория не та), любил похвастаться перед ним своей особой осведомленностью в мире теневого бизнеса и подковерной политики. Потылицын имел природную способность слушать, а это качество редко встречается среди публичных людей, для которых главное, чтобы их слушали, к тому же, умел хранить секреты.
Грохов давно знал Слепцова как одного из активных лоббистов интересов России в Украине. В частности, он приложил немало усилий для того, чтобы Николаевский глиноземный завод приватизировал «Русал». Не без его участия собственностью русских, братьев Чекиных, стал в том же Николаеве гигант судостроения – Черноморский судостроительный завод, со стапелей которого когда-то сошел единственный в России авианосец «Адмирал Кузнецов». Так что Слепцов был хотя и не олигархом, но фигурой, достойной внимания серьезного