несколько минут он сидел, покачиваясь и глубоко вздыхая. Его глаза были открыты, но в них виднелась лишь пустота.
«Да он и впрямь «Многоликий». Сидит без маски, а, такое ощущение, что на нем их несколько десятков. Вот прохвост! Время тянет» – думал главред, который уже успел сесть за свой стол и, опираясь лицом на кулак, стал следить за каждым движением Иудина. Иудин все молчал.
– Ну. Ты раскроешь уже, наконец, свой суперсекретный материал? – не вытерпев, спросил Альберт Николаевич.
– Терпения мой друг, терпения! – ответил Павел многозначительно.
– Я итак ждал слишком долго – озадаченно сказал главред, как бы намекая, что пора уже «раскрыть карты».
Иудин, словно прочёл мысли своего начальника. Он открыл глаза, надел маску «Озабоченность» и, пододвинувшись к начальнику настолько близко, насколько это было возможно стал говорить:
– Туз! Самой высшей масти! Козырной! Представьте дорогой вы мой Альберт Николаевич, что завтра вы проснетесь совершенно в другом мире…
– Это как так? – перебил главред, выпучив глаза от удивления.
– Очень просто. Скажем, все в Вашем мире, в мире всех граждан поменяется в высшей, если можно так сказать, степени.
– Продолжайте Иудин! Мне нравится это начало.
– Сначала я бы хотел с Вами договориться. Без договора продолжать разговор бессмысленно! – вдруг резко прервал начальника Иудин и отодвинулся от стола, подобно человеку, которому принесли невкусную еду.
– Чего же ты хочешь?
– Список прост: беспрепятственный выезд из города, весь пакет документов и два миллиона городских монет.
– Что же это за новость такая?
– Больше я ничего Вам не скажу! Ни слова не пророню, Альберт Николаевич, хоть пытайте.
После этих слов Иудин резко поднялся, но силы уже покинули его. Он качнулся и упал без сознания.
– Срочно! Скорее зовите медиков – прокричал главный редактор, открыв дверь. А, немного погодя, взял портфель Иудина и стал копаться в бумагах. Но ничего более – менее намекающего на сенсацию он там не нашёл. Разозлившись, он бросил портфель на пол, а сам вышел из кабинета за кофе.
Как только главред вышел из кабинета, Иудин открыл один глаз и, улыбаясь, прошептал: «Не такой человек Павел Иудин, чтобы хранить материал масштаба атомной бомбы на клочке бумажек! Фи, ненадежно! В голове, в головушке все храню! Три дня не спал, не ел, а наизусть запомнил! Голову то поди не отрежут! Бумагу сжечь можно, а голову я вам, братцы, просто так не отдам!» Закончив свой никому не слышный монолог, он закрыл глаз и прикинулся, что все ещё находится без сознания.
Вошедшие в кабинет главреда медработники положили Иудина на диван, который стоял около стены, и поднесли к его носу что-то наподобие нашатырного спирта. Иудин очнулся.
В дверном проеме кабинета уже толпились сотрудники редакции во главе с Альбертом Николаевичем.
– С ним можно поговорить? – нетерпеливо спросил главред врача.
– Ни в коем случае! Ваш товарищ, по