шеренги бутылок. Их пузатые бока засверкали мутным отблеском, когда на них упал круглый луч фонаря.
– Видал? – довольный собой, сказал Йозеф. – Тут полно всего!
– Тебя что, не кормят? – усмехнулся Вальтер и шагнул вперёд.
Под подошвами захрустели осколки стекла. Он отыскал в потёмках табуретку и, присев, зашарил по карманам в поисках сигарет. Йозеф ловко поднырнул под прилавком и зазвенел бутылками на полках. Большая половина из них была разбита, но ему всё же удалось найти целую. Он всучил её Вальтеру и, отбросив в сторону ширму, выдвинул на середину круглый стол из морёного дуба.
– Кормят, но трофей есть трофей! – Йозеф умеючи отвинтил пробку, плеснул в свой котелок щедрую порцию русской водки и, шумно отхлебнув, утер рот рукавом. – Хороша! В спиртном русские знают толк!
Он передал Вальтеру котелок и, присев на корточки, принялся открывать длинным ножом один из ящиков. Внутри ровными рядками лежал хлеб. Йозеф выхватил один батон, бухнул его на стол и затем взялся за другой ящик.
– Сегодня едим только русскую еду, – скалился он.
Вальтер отломал ломоть хлеба и впился в него зубами. Йозеф раздобыл ещё колбасы, ссыпал на стол маленькие корявые огурцы и несколько крупных красных яблок, и сел напротив, задумчиво разглядывая консервную банку с сине-белой этикеткой.
– Что это? – полюбопытствовал Вальтер.
Йозеф пожал плечами, повертел банку в руках и снова вытянул из-за голенища сапога нож.
– Сейчас узнаем.
Банка была заполнена какой-то густой клейкой субстанцией. Вальтер макнул в неё палец и осторожно понюхал, потом с опаской попробовал на вкус.
– Сладко, – сказал он. – Не знаю, что это такое. Что написано на этикетке?
Йозеф сосредоточенно засопел, разглядывая банку со всех сторон.
– Да чёрт его знает. Я плохо говорю по-русски, изучал его в школе, но уже почти всё забыл. Я понимаю только слово «молоко».
– Значит, это сладкое молоко, – после недолгого раздумья пришёл к выводу Вальтер. – Только зачем русские его консервируют?
– Чтобы оно дольше сохранялось, – раздался из темноты голос.
Вспыхнул фонарик, по столу скользнул луч жёлтого цвет и упал на пыльный истоптанный пол. Рассохшиеся доски протяжно застонали, и в помещение шагнул обер-лейтенант Штольц – командующий третьей стрелковой бригадой их полка. Вальтер вскочил на ноги и отдал честь.
– Сидите, – Штольц махнул рукой. – Сегодня обойдёмся без этого. Лучше найдите мне какой-нибудь стул.
Йозеф резво приволок откуда-то из заваленной хламом темноты ещё одну табуретку, на этот раз трёхногую. Штольц вытащил из нагрудного кармана кипенно-белый носовой платок и, прежде, чем сесть, тщательно смахнул с сиденья.
– Русские то ли совсем не убирают свои дома, то ли делают это крайне редко, – со смешком сказал он. – Я был прав. Они