Виктор Голявкин

А ты постарайся!


Скачать книгу

говорят:

      – Смотрите-ка, смотрите, у парнишки носок на одной ноге…

      – А по-вашему, если бы он в двух носках явился сюда, было бы лучше?

      – Ему бы на сцену в таком опереточном виде!

      Я стал снимать туфли, чтобы Ваське отдать, но меня оттеснили.

      Ведут Ваську в пикет. Впереди большущая толпа. Ну и дела!

      Пока Ваську вели, он все время оборачивался и повторял:

      – Снимай мои туфли! Снимай мои туфли!

      Он только о туфлях и думал, смелый все-таки человек, совсем не думал о том, что попался.

      Я все старался в пикет пройти, но меня не пустили.

      И чего он за свои туфли расстроился? Не мог же я их все это время в руках держать! Подумаешь! Как будто бы их помыть нельзя!

      Я подхожу к фонтану и тщательно мою его туфли. Все старался поглубже засунуть руку в носок, чтобы как можно лучше вымыть. И вдруг замечаю, как эти прекрасные туфли расползаются, а блестящая серебряная краска слезает, как чешуя с рыбы…

      В это время из пикета выходит Васька и направляется ко мне.

      Подходит.

      Я стою, опустив голову, держу в каждой руке по туфле.

      Его лицо бледнеет при свете фонарей.

      – Ты стер мое аргентинское клеймо?! – спрашивает он сдавленным голосом.

      Васька Котов выхватывает у меня свои туфли.

      – А почему они мокрые?! – вдруг кричит он и бежит к фонарю.

      Там, у фонаря, он сразу замечает всю эту ужасную непоправимую перемену со своими туфлями…

      – Это не мои туфли!!! – кричит он.

      – Все смылось… смылось… смылось… – твержу я.

      – Как это смылось?! – орет он визгливо.

      Распахнулись двери зала. Народ хлынул из дверей и увлек нас к выходу.

      Я потерял в толпе Ваську, но при выходе он снова оказался рядом со мной и прошипел мне в самое ухо:

      – Отдавай мне новые туфли… слышишь? Отдавай!

      Я понимал его.

      – Какие были! – прошипел он.

      В это же самое время мне наступили на ногу, я скорчился от боли и крикнул ему со злостью:

      – Пошел ты от меня со своими долгоносиками!

      – Ах так! – крикнул он и, рывком вырвавшись из толпы, помчался вверх по улице по направлению к дому, а я пошел за ним.

      Всю ночь мне снились танцующие аргентинцы в серебряных ботинках, а когда под утро мне стали сниться танцующие крокодилы в серебряных ботинках, я в ужасе проснулся.

      Пришел Васька. В каких он был рваных сандалиях! Трудно даже себе представить. Каким-то чудом эти сандалии держались на его ногах.

      – Мне нечего надеть, – сказал он тихо.

      Я смотрел на его сандалии, вздыхая и сочувствуя ему.

      – А те никак нельзя зашить? – спросил я тихо.

      – Никак, – сказал он.

      – Неужели никак нельзя зашить?

      – Они не настоящие, – сказал он, опустив голову.

      – А какие же они?

      – Они картонные, – сказал Васька.

      – Как?!

      – Они театральные, – сказал Васька. – Все равно бы они развалились…

      – Как то есть театральные?

      – Ну, специально