руках был остро заточенный кусок арматуры, за ним тяжело спешил массивный Череп. Азиаты бросились врассыпную. Следом рванул и Валера…
Картавый смотрел сухими от бессонницы глазами в грубо строганные доски потолка, вспоминалось само собой, но как-то без эмоций, стерто…
Той ночью Картавого попытались замочить. Валера Качек держал его обе руки, один из азиатов сидел на его ногах, а второй душил. В первый момент Картавый отчаянно задергался, но – держали его крепко. Азиат давил горло, хихикая и что-то лопоча по-своему, от него несло дурью. Картавый вдруг успокоился:
– Вот и смертынька моя пришла, – ему было совсем не страшно. Ладно, один из пацанов поднял в бараке "кипешь".
Картавый тогда понял – он побывал в мертвой зоне. Ощущения существования вне основного инстинкта запомнились. Сколько раз Полковник пытался объяснить это состояние, но слова ничего не давали, и вот… теперь он уже знал, что такое зона мертвых, и мог уже шагнуть за порог инстинкта, хотя при этом чувствовал себя не совсем живым.
К азиатам Картавый ненависть не испытывал, он их даже не различал на лицо, а вот Валеру потом нашел… на другой день после покушения те запросились перевести их из лагеря… да хоть куда! Администрация пошла им навстречу.
Четыре года Картавый лелеял ненависть. Нашел он Валеру там, где и надеялся найти – в Чимкенте. Среди наркоманов Валеру Качка знали. Он с удивлением разглядывал изможденного пожилого человека: некогда огромные бицепсы оплыли, в глазах Валеры была пустота.
– Дай дозу, – с надеждой попросил он у Картавого, – вон в стекляшке у входа хромой сидит, у него дешевле. Сходи, я подожду, не бойся – не убегу…
Картавый нашел взглядом на потолке два сучка, что расположились рядышком, и тень на неровной поверхности доски делала это место удивительно похожим на лицо человека. И это лицо напоминало ему лицо учителя физики. Картавому вдруг вспомнился дом, голоса школьников, спешащих с утра на занятия – через улицу, напротив, стояла старая школа, ему до боли захотелось домой увидеть своих ребят, но тут, же выругался:
– Падла! – кто-то из них сдал его. – Кто? Марек? Может быть Багор? лишь ясно, что не Кац.
Бизнесом Кац должен был заниматься вроде бы для понта, а на самом деле искать клиента – Кац был наводчиком. Но бизнесом занимался тот в удовольствие, была у него жилка. Тех, у кого есть деньги, Кац вычислял безошибочно, и знал, как к тому или иному подобраться. С упрямыми разбирался Баран. Этого хлебом не корми – дай только отвести душу. Работали все вместе Картавый, Баран, Марек, Багор и его племянник Костик. Если требовалось, Костик приводил еще двоих-троих пацанов. Сундуков было много, но люди с деньгами расставаться не шибко хотели. Баран разбирался лихо.
– Ну что, голуба! – насмешливо приговаривал он, щелкая переключателем утюга. – Сейчас ты у меня станешь шелковым или хлопчатобумажным!
Когда Картавому сообщили, что Барана убили, то первой мыслью было:
– Отмазался кто-то! – и