немедленно запросить иркутского генерал-губернатора генерал-лейтенанта А. И. Пантелеева[370] о том, куда кого отправляют, чтобы каждый мог запастись всем необходимым в соответствии с местом его ссылки. Также заключенные требовали возвращения прежних порядков пребывания политических ссыльных в Александровской тюрьме. Немедленного ответа от тюремного начальства не последовало, в этих условиях 6 мая 1902 г. начался тюремный бунт.
На новой тюремной сходке политзаключенных было принято предложение Дзержинского «выкинуть из пересыльного корпуса тюрьмы всю стражу… запереть ворота и не пускать администрацию до полного удовлетворения всех предъявленных требований»[371]. Тюремщики были изгнаны (пересыльный корпус тюрьмы находился под охраной не более десяти стражников, часто пожилого возраста), а ворота были забаррикадированы. Над тюрьмою взвился красный флаг с надписью «Свобода». «Пересыльный корпус тюрьмы, огороженный деревянным частоколом, объявлен был самостоятельной республикой, отвергающей власти и законы Российской империи»[372]. Комендантом крепости стал Дзержинский. В его ведении было и красное знамя. На сохранившемся у Г. И. Чулкова фотографическом снимке он держал его древко, стоя на баррикаде[373]. По ночам заключенные дежурили у баррикады на часах, вооруженные двумя или тремя браунингами против не менее сотни солдат с винтовками, и ждали развития событий[374].
Через два дня в Александровское с ротой солдат прибыл из Иркутска вице-губернатор, наделенный чрезвычайными полномочиями. Он, очевидно, намеревался действовать по апробированной недавно схеме. Незадолго до Александровских событий, с 22 апреля 1902 г. при участии Иркутского комитета РСДРП проходила трехдневная забастовка более 200 железнодорожных рабочих на ближайшей к городу станции Иннокентьевской. На станцию был направлен вице-губернатор с ротой солдат, и забастовка была прекращена. Само присутствие войск, с угрозой применить оружие, оказалось действенным.
Между тем в Александровском иркутский вице-губернатор сразу попал в щекотливое и даже унизительное положение. Переговоры с тюремным начальством во время осады велись заключенными исключительно через дыру, сделанную в палях, в этих условиях парламентерам приходилось сидеть на корточках. Переговоры с вице-губернатором заключенные собирались вести таким же образом. «Целые сутки вице-губернатор не соглашался принять столь унизительные условия для предварительной конференции. А мы иначе не соглашались разговаривать. Наконец генерал решился сесть по-турецки»[375].
«Явилась «тройка» и вступила в переговоры. Одновременно собралась сходка. Между заседавшей сходкой под председательством Дзержинского и отверстием в заборе, где заседала мирная конференция, велась непрерывная курьерская связь. Республиканские власти держали себя с большим достоинством, как самостоятельная воюющая сторона. Как на всех мирных конференциях, и здесь обсуждался