пару «Леопарда» начали обкатку турбин и швартовые испытания всего корабля, кроме реакторов. Одна только обкатка ходовой части заняла не менее двух месяцев; программа испытаний турбин, двигателей, винтов была обширной. Крутили на всех оборотах, во всех режимах – передний ход, задний ход! Было это уже зимой 1957/58 г.
Корабелы знают, как сложно запускать винты, будучи пришвартованным к пирсу. Лодка должна оставаться на месте, поэтому ее уперли в махину плавкрана. Проверка крепления корабля оставалась во время всех швартовых испытаний одной из самых больших наших забот. Впечатление от мощности лодки было такое, будто, освободись она вдруг от непреодолимой преграды впереди, мгновенно окажется вместо берега Северного Ледовитого океана где-нибудь в средней полосе России.
Сзади эту мощь не сдерживало ничто. Надо видеть, как сразу после запуска винтов лед за кормой начинал трескаться, ломаться, промоина становилась все больше и больше, а через час во всей бухте бурлила вода, сталкивая и забрасывая друг на друга толстенные льдины. Все, кто видел, как наша лодка молотит воду в заливе, – от главнокомандующего до матроса, – понимали, какую грозную силу мы получили в свои руки. Грозную не только для потенциального противника, но и для тех, кто ею управляет.
Именно поэтому весь период швартовых испытаний командирская вахта неслась 24 часа в сутки. По сколько же это пришлось дней и ночей нам с Жильцовым, а также боцману Алексеенко и его помощнику Фурсенко! Никакой мороз не был помехой. Но зато и ЧП за все время беспрецедентных испытаний не случилось ни одного.
В сентябре 1957 г. в Северодвинск прибыл зампред Совмина СССР, отвечающий за оборонную промышленность, Д. Ф. Устинов. Он хотел ускорить выход лодки в море и, соответственно, проведение следующего ответственного мероприятия – физпуска. Однако ученые не спешили, стремясь исключить возможные осложнения. На беседе Устинова с академиком Александровым присутствовал и я как командир корабля.
Глава советского военно-промышленного комплекса информирован был достаточно и сказал об этом прямо:
– Анатолий Петрович, когда же вы произведете физпуск? Ведь теперь это зависит только от вас.
– У нас действительно все готово. Приступим, когда вы уедете, – как само собой разумеющееся говорит Александров. – Физпуск – дело серьезное, когда на нем присутствуют ответственные работники, обязательно что-нибудь пойдет наперекосяк. Вы же сами прекрасно знаете, как действует «эффект начальства».
– Ну, вы это мудрите, Анатолий Петрович. Вы сами-то могли бы объяснить, почему в присутствии начальства все должно идти хуже, чем без него?
– А вы, Дмитрий Федорович, можете объяснить, почему бутерброд всегда падает маслом вниз? Нет? И тем не менее это так! Вот и «эффект начальства» объяснить невозможно, но, что он существует, знаю по своему долгому опыту.
Другого ответа Устинов так и не добился и на следующий день уехал. И тут же Александров назначил