человека.
Да, подумал я, с этим монстром в юбке надо быть аккуратней на поворотах.
Женщина уверенно подошла ко мне, протянула для приветствия руку.
– Клавдия Федоровна, – представилась она и, подойдя почти вплотную, стала довольно бесцеремонно меня разглядывать. – Наслышана, наслышана, молодой человек.
Ее голос никак не соответствовал возрасту. Сочный, грудной, он звенел молодостью и энергией. Чувствовалось, что речь у человека поставлена. Такой ветеран за словом в карман не полезет. Я крайне осторожно пожал ее ладонь и был удивлен, когда она, перехватив инициативу, крепко стиснула мои пальцы. А потом довольная засмеялась.
– Что, молодой человек, думаете, старая рухлядь? Ладошку сжать боитесь. Зря. Я, братец мой, старая революционерка. Молода была – горы сворачивала. Днепрогэс девчонкой возводила.
– Вот, – продолжила она свою приветственную речь, – прикреплена к вам, молодому дарованию лекторского искусства. Надо быть в гуще проблем. Хочется послушать трактовку событий молодежью. У меня-то свое видение перестройки, – она хитро улыбнулась и, взяв меня под руку, повела в миниатюрный зал.
– Учтите, молодой человек, аудитория здесь своеобразная. Сплошь женщины, да к тому же еще и банкиры! Дебет с кредитом, их ети! Так что особо не обольщайтесь. Аплодисментов не получите, это я вам гарантирую. Не выпендривайтесь, молодой человек.
Это самое «не выпендривайтесь» очень естественно прозвучало из ее уст, сразу видно – любимое словечко. Мой новый куратор определенно внушал уважение. Старая партийная активистка, участвовавшая в строительстве Днепрогэса, на удивление быстро оценила обстановку и характер аудитории. Я послушался ее и лекцию провел без особого накала. Коммунистам, правда, все равно досталось по полной программе, а вот с Лениным и его товарищами пришлось обойтись более аккуратно. Разговор я перевел на актуальные вопросы сегодняшнего дня и историю почти не трогал.
Женщины, а в зале сидели только они, начало лекции восприняли холодно. Сразу чувствовалось, что они далеки от политики и с радостью поменяли бы ненужное им мероприятие на традиционную в любом учреждении чайную церемонию. Отсутствующие взгляды просто выбивали меня из колеи. Однако я быстро перестроился. Пару ярких эпизодов, резких выпадов против КПСС, плюс примеры, касающиеся каждой женщины: дефицит товаров и услуг, колготки и зимние сапоги, талоны на колбасу и мясо, – и все, аудитория преобразилась. В конце я уже немного осмелел и прошелся по любимой коммунистической партии.
Мой куратор сидела в последнем ряду, закрыв глаза. Трудно было понять, какой эффект производят на нее мои речи. Поэтому я решил вести себя так, будто ее в зале просто нет.
Отведенные для лекции сорок пять минут пролетели как одно мгновение. Аудитория разогрелась и после окончания расходилась неохотно. Наиболее любопытные, в основном молодые девушки, даже задержались и задали мне несколько вопросов.
Наконец я освободился.