.

воду… впрочем, очень много морской воды.

      – Ну, не знаю… Это как-то смешно – притворяться алкоголиком, чтобы не потерять работу.

      – Но это же не ошибка, что ты спокойно принял…

      – Хватит, я больше не могу, – перебил Рекс.

      – Я не имел в виду ничего плохого, – тихо сказал Диджей.

      Рекс вздохнул и взглянул через ограду на двор перед большой спортивной ареной, построенной к Олимпийским играм 1912 года.

      – Ты слышал, что умер министр иностранных дел? – спросил он.

      – Естественно.

      – У нас были сложные отношения. – Рекс шел вдоль черной ограды.

      – В каком смысле?

      – Я его не любил. – Рекс вошел в ворота и шагнул на красную гаревую дорожку, тянувшуюся вокруг лужайки.

      – О’кей, но необязательно говорить об этом сразу после его смерти, – тихо заметил Диджей.

      – Дело не только в этом…

      Давид Джордан молча слушал, пока Рекс тихо признавался, как его, пьяного, угораздило помочиться в бассейн министра иностранных дел.

      Рекс закончил признание рассказом, как он собрал всех садовых гномов – семьдесят сантиметров в высоту – и побросал их в освещенный бассейн.

      Рекс вышел на футбольную площадку и остановился в центре.

      Пустые трибуны обступали его со всех сторон, и он вообразил, что какие-то из тех гномов стоят, а какие-то лежат на дне, колючие от мелких пузырьков воздуха.

      – Ну ладно, – сказал Диджей, помолчав. – Еще кто-нибудь знает об этом?

      – Камеры видеонаблюдения.

      – Если будет скандал, инвесторы отыграют назад, сам понимаешь.

      – И что мне делать? – уныло спросил Рекс.

      – Отправляйся на похороны, – медленно сказал Диджей. – Я прослежу, чтобы ты получил приглашение. Выскажись перед журналистами, скажи, что умер твой лучший друг. Отзывайся о нем и его политических действиях с величайшим уважением.

      – Все вскроется, как только на сцену явятся записи с камер.

      – Да, я понимаю, но надо предвосхитить это, уже сейчас рассказать о ваших грубых словечках и дурацких шутках… иногда вы заходили слишком далеко, но такими уж друзьями вы были. Однако не делай никаких особенных признаний, избегай подробностей. Будем надеяться, что записей не осталось.

      – Спасибо.

      – А чем тебе не угодил министр иностранных дел? – с любопытством спросил Диджей.

      – Он всегда был лживая скотина… и в качестве последней шутки я нассу на его могилу.

      – Только не под запись, – рассмеялся Давид, и разговор закончился.

      Рекс посмотрел, как стайка голубей взлетает с трибуны, описывает в небе полукруг, вытягивается медленным эллипсом, собирается и снова садится.

      Когда Рекс вошел в палату, Самми сидел на застеленной койке и вытирал волосы полотенцем.

      – Классный грим, папа, – сказал он хрипло.

      – Точно. Я прямо из телецентра.

      Рекс шагнул к кровати. Беспорядочные картины промывания желудка и его собственный страх из-за смерти министра