и налоговую ведомость оформить. Да, я прочел, что она никоим образом не нарушает Уложения о мерах допустимого зла. Какие выводы, по-вашему, я должен из всего этого сделать?
– Какие? – покорно спросил Квятковский.
– Такие. Что вы либо наплевательски относитесь к своим обязанностям, либо противники ваши столь сильны, что не позволяют себя обнаружить. Что отнюдь не снимает с вас вины.
– Почему?
– Потому что, в таком случае, вы, как добросовестный государственный чиновник, обязаны были заподозрить и принять меры. Вызвать венаторов из столицы.
– Ну так вот… – с облегчением вздохнул Казик.
– Что – вот?!
– Ну вы же и приехали.
Этот день – завершающий короткую череду весенних месяцев, такой долгий, такой бесконечно обыкновенный, ничем не примечательный – Стах князь Ургале будет помнить всю свою жизнь, и потом, когда все завершится, перед глазами его будет стоять только этот ясный солнечный свет в открытой анфиладе отцовского майоратного дворца и зеленоглазая девочка в смешной селянской сукне с вышиваным подолом и низкой янтарей на худой загорелой шее…
Он просыпался в утренних прозрачных сумерках. Кругом стояла влажная сонная тишина, ветер колебал кисейный полог постели, вздувал занавеску на высоком, в пол, окне. Дальше была балюстрада и замковый парк, молчащие над берегом Ислочи сосны… Под окном натекла лужа: ночью был дождь. Стах представил, как сейчас натянет полотняные штаны и рубашку, перескочит мраморные перила и окажется в парке, среди вековых дубов и необхватных тополей, а потом сиганет с обрыва в речку… это неправда, что в конце мая купаться еще холодно. Он уже счет потерял, сколько раз переплыл Ислочь от берега до берега, но Вежису – приставленному к нему дядьке – знать об этом необязательно.
– Пане княжичу?
Стах застыл – как стоял, с занесенной над перилами ногой. Вежис прошел от дверей, пересек покой, по дороге подняв брошенную на пол книгу, и остановился на пороге балюстрады.
– Не стоит, право же… – Вежис покачал головой, видя, что Стах все-таки собирается сбежать. – Одевайтесь лучше, у нас сегодня дела.
И вот они едут… Коляска, запряженная парой мышастых кобылок – Вежис не доверяет никому и строго следит, чтобы в коляску запрягали только таких, смирных, – стучит колесами по лесной дороге, подскакивает на древесных корнях, и всякий раз дядькова усмешка делается чуть более напряженной. Он правит лошадьми и не смотрит на Стаха, а когда оглядывается – то улыбается и качает головой, не желая отвечать на расспросы, и на самом дне его серо-зеленых, как здешнее море, глаз, живет непонятное беспокойство.
До майората далеко, почти полдня пути, но делать нечего. Они бы жили в майорате, но в Резне коллегиум при кляшторе, а ему надо учиться, поэтому приходится жить в Резненском палаце. Стах – будущий князь Ургале, он не может вырасти