от этих мыслей, она подскочила с топчана, посмотрела по сторонам, – нет никого, надо бежать куда-нибудь подальше отсюда! – захватив с собой большой кашемировый зеленый платок, выбежала из палатки и быстро спустилась в низину крутого луга, где её никто уже не увидит и не услышит.
Схватки то появлялись, то пропадали, но ненадолго, с каждым разом, они были чаще, острее и продолжительнее, но вскоре боль стала нестерпимой. Она кричала так громко и мучительно, что ее крик подхватывало утреннее эхо и разносило по всей округе, а перепуганные птицы покидали свои гнезда.
– Хорошо, что я одна, никто ничего не узнает! – подумала она, – теперь, где бы укрыться? – она обвела взглядом вблизи растущие кустарники, среди них выделялось одно ветвистое деревце. Через боль и слезы она дошла до него, нарвала травы, смастерила ложе и прилегла, накрывшись платком.
Женщины закончили дойку, переоделись в ситцевые платья и встали у котла, где доваривалась затируха. Это блюдо готовили на одном молоке с мукой, перетирая её в ладонях, получалась мелкая лапшичка.
– Девчата, накладывайте себе сами, ешьте пока горячая! – предложила бригадир.
Девушки не заставили себя долго уговаривать, быстро опорожнили котел и разошлись по палаткам.
– А, где Мария? Затируха ее любимое блюдо, пусть поторопится, не то голодной останется!
– Не знаем! – ответил кто-то из девчат. В палатке ее нет, она закончила дойку, еще темно было, наверное, опять в забоку за слизуном ушла.
– И не сидится же ей! Спала бы себе до обеда, ох, и непоседа! – покачала курчавой головой бригадир.
– А кто-нибудь слышал сегодня утреннее эхо? «Похоже, кричала женщина», – сказала Шурка (мосол). Она была очень худая, поэтому жители деревни прозвали её «Мосол».
Нюрка сразу подумала о Марии, смуглое ее лицо приобрело багровый цвет, а сердце поднялось к горлу, того и смотри, выскочит, карие глаза испуганно посмотрели на бригадира. Она забежала в палатку, остановилась, топчан Марии заправлен, а платка цветного на месте не было.
– Где же ты, горе луковое? – с минуту, она размышляла, – что делать, с чего начать? – но уже точно знала, в утреннем эхо был крик Марии. – Она рожает одна и неизвестно где! – прихватив с собой два плотных покрывала, она скатилась кубарем в низ по косогору. Было очень тихо, лишь изредка издавали звук небольшие птички, вышло солнышко, стало приятно тепло, трава от утренней росы начала подсыхать. Она посмотрела на чистое голубое небо, – день должен быть замечательным, а это значит у нас с тобой, Мария, все будет хорошо! Только, где же ты спряталась, подруга моя золотая? – она смотрела по сторонам, но кругом не было ни души, она снова поднялась наверх, остановилась на пригорке, оттуда лучше просматривалась вся округа. – Так, куда бы я пошла на твоем месте, чтобы остаться незамеченной? – спросила она себя, и сама дала ответ:
– Конечно, я пошла бы в укромное место и где сухо, а сухо может, быть только под деревом. –