себе унижать меня, обзывать… А я терплю, как будто я…я…как будто я – корова! Неужели у меня нет мозгов, сил, смелости для того, чтобы хоть раз поставить их на место? Может, именно поэтому меня обижают? Ведь всем и каждому известно, что Мелисса Эстелл не умеет дать сдачи, об неё можно вытирать ноги! Что-то нужно менять, срочно!»
Хотя Мэллой и компании удалось развеять гордость Мелиссы от первой в жизни превосходной отметки, её решимость нанести ответный удар устояла. По-видимому, Барбара что-то предчувствовала. Но, конечно, ей и в голову не могло прийти, что полное зелёной краски ржавое ведро сейчас преспокойно дожидается её на крыше у чёрного выхода. Мелисса отложила ручку в сторону, задумавшись, как же ей заманить Барбару туда.
«Может, Питер подскажет? Да, Питер подскажет, он должен это знать, ведь он додумался до такой гениальной идеи! А сейчас нужно причинить Барбаре как можно больше неудобств, проявляя старание на уроках».
Мелисса украдкой подглядывала в учебник, отвечая на вопросы мистера Сёрджа, и спиной ощущала, как наливаются краской гнева и зависти бледные впалые щёки Барбары.
«Так ей и надо! Она этого заслужила!» – торжествующе подумала она. Ей вдруг стало так радостно и легко, что она едва сдержалась от желания обнять сидящую впереди Амелию Факт. Амелия повернулась, наградила её странным скользящим взглядом и вернулась к своей работе, отчего желание Мелиссы делиться своим восторгом с другими начало неуклонно рушиться.
Звонки звенели за звонками, и на каждом уроке повторялось то же самое, что было на математике: Мелисса получала высшие баллы, обходя даже Барбару Мэллой, в спину ей сыпались тычки, издёвки и скомканные бумажные шарики, а она высоко держала голову и улыбалась, чтобы не расплакаться у них на глазах. Если бы она показала свою слабость, злобные насмешники напали бы на неё с тройной яростью, как бешеные стервятники. Мелисса передёрнула плечами, отгоняя прочь мерзкое сравнение. Она в тоске обвела взглядом класс, прилежно склонившийся над тетрадями, надеясь, что найдёт среди этих чуждых, высокомерных, равнодушных мальчишек и девчонок хоть одно родственное лицо. Хоть кого-то дружелюбного.
И вдруг, словно там, на небе, её кто-то услышал, от парты медленно оторвалась Габриэль Хаэн – новенькая, появившаяся в школе совсем недавно, пару дней назад. Габриэль оценивающе всмотрелась в Мелиссу, склонила голову набок, фыркнула и снова углубилась в решение задачи. Мелисса почувствовала, как сердце комком падает ей в пятки.
«Ну, вот… Не стоило и надеяться, что я кого-то заинтересую. Габриэль плевать на меня, впрочем, как и всему остальному свету. К чему тогда верить в лучшее будущее, если для таких, как я, оно всё равно закрыто?»
Мелисса склонила голову перед судьбой, по привычке спрятав лицо за волосами. Она не заметила в своём горе, что Габриэль Хаэн вновь смотрит на неё и уже совсем не так, как прежде. Сейчас Габриэль глядела испытующе, дружелюбно, внимательно. Ей казалось странным, почему же