не покажется.
О, дивная Макошь! О, все светлые боги! Дайте нам вернуться обратно – живыми и с победой! О, Сильнобог – бог силы и ловкости – помоги этому княжескому чародею устоять супротив умруна верлиоки! О, Купало – помоги сохранить мой дар в тайне! И премудрый Велес – сделай так, чтобы наша охота была удачной! С такими мыслями я шла впереди чародея по узкой тропинке. Надо сказать, что хоть он и не деревенский житель вовсе, но ступает за мной так бесшумно, что едва можно предположить его присутствие за спиной.
В отличие от меня, то и дело возносящей молитвы, про себя, конечно, как-то нелепо допускать в такой интимный процесс посторонние уши, для которых ничего в моих обращениях не предназначено, княжеский чародей ничуть не выглядит смущенным: напротив, когда я оборачивалась к нему, вопреки своей воле – не знаю, что на меня находит, не иначе как хотелось проверить, идет он за мной или нет, он одаряет меня своей той самой невозможной улыбкой, от которой неизменно хочется провалиться под землю.
Сударь Лиодор кажется столь невозмутимым и по пути, как может, развлекает меня светскими беседами, что, кстати, очень отвлекает от молитв, а еще сдается, не на умруна идем, а прогуливаемся по парку на каком-то светском рауте.
Неожиданно накатило мысленное видение: представилось вдруг, что мы действительно идем по парку вдоль изящной, изысканно освещенной аллеи, вокруг порхают магические мотыльки и светлячки, окрашивая ночь волшебными, неоновыми огнями, и обстановка точь-в точь, как в тех самых душещипательных романах: чародей просто невыразимо прекрасен в своем пижонском донельзя костюме, а на мне самое шикарное платье из всех, которые я когда-либо надевала – из плотной, переливающейся ткани, сияющей россыпью самоцветов-звездочек на темном фоне. И он вот так же, таким же тоном что-то мне рассказывает, а я не просто слушаю, но и самым живым образом участвую в беседе: ничуть не смущаясь своего слишком уж простого на его фоне вида, манер, да и словарного запаса, чего уж тут. Видение показалось настолько реальным, что когда оно исчезло также внезапно, как и появилось, я не сразу поняла, что произошло: такой реальной была эта неоновая аллея.
– Сударыня Хессения, – раздался голос чародея, и, что самое стыдное в этой ситуации, так это то, что до меня с запозданием дошло, что это уже не первая его попытка привести меня в чувство – он и раньше меня звал, и голос его сейчас звучит несколько обеспокоенно.
– Простите, сударь Лиодор, – голос почему-то предательски дрожит, но слава светлым богам, эту дрожь можно списать на мандраж от предстоящего приключения.
– Сударыня Хессения, – убедившись, что со мной все в порядке, повторил чародей, – Мой индикатор эманаций зла зашкаливает. Посмотрите вокруг – далеко ли место, что описывали вам брат с сестрой?
Изумленно оглядываюсь. О чем я только думаю! Ведь и правда, пришли. И если верить описаниям двойняшек, то вон за тем пригорком… Ой, мама!