и банальная.
– Ну, с момента открытия первого анатомического института в 1846 г. у медиков сложился своего рода фольклор, связанный с анатомичкой. С профессором Гиртлем Вы часом знакомы не были?
– Никак нет, Вадим Данилович.
– Ну, а мне довелось накоротке встречаться с этим презанимательным человеком. Это был наш первый прозэктор, его привез в Россию еще Пирогов. В иные минуты Гиртль мог оригинально пошутить, с анатомическим, знаете ли, уклоном. Свою первую лекцию он начинал с того, что демонстрировал слушателям, как врач может согреть свои руки в кишечнике неостывшего трупа… – казалось сейчас Шидловский сядет на своего любимого конька и начнёт рассказывать любимые им житейские анекдоты, но помощник прокурора сам себя одернул, – Впрочем, я не о том. Непонятно, почему бандиты не выбросили печень.
– Возможно, их смутила находка, а возможно, они просто не успели.
– Ну-ну. Вы не подумали о том, что мы имеем дело с похитителями трупов? Так сказать, с петербургскими Бурке и Хейром?
Алексей Иванович понял, что имел в виду начальник. Английские преступники Вилльям Бурке и Вилльям Хейр по их собственному признанию в 1820-х годах убили 16 человек, тела которых были проданы профессору анатомии Роберту Ноксу. Тот из полученных тел готовил наглядные пособия для медицинских лекций, которые не без выгоды продавал в университеты.
– Не думаю. Если бы бандиты в доме Василия Петухова действительно убивали людей и извлекали из них внутренние органы, то в подтверждение тому осталось бы множество следов. А таковых нет. Можно предположить, что органы извлекает некий врач-специалист, а бандиты только поставляют тела, но тела-то без печени в нашем распоряжении нет!
– Значит, надо искать такое тело…
Помощник прокурора умел говорить общими фразами и кому как не Шумилину было это хорошо известно.
– Я полагаю объехать завтра больничные морги, навести справки, разумеется, проеду и по анатомичкам; на кафедрах попрошу проверить наглядные пособия. Думаю уложиться в один день, – бодро отчеканил Алексей Иванович, стараясь убедить самого себя в исполнимости сказанного.
Шидловский, застегивая мундир и придирчиво осматривая в зеркале свою физиономию и прыщ, который так некстати вскочил на переносице, благосклонно с огласился:
– Да, голубчик, правильно мыслишь.
Эта способность шефа переходить от официального «Вы» к фамильярному «ты» не переставала удивлять Шумилова.
– Поезжай, порасспроси людей, – продолжал между тем помощник прокурора, – глядишь, владелец саквояжа и отыщется. Возьми себе в помощь кого-либо из надёжных сыскарей, сошлись на меня. Градоначальнику еще не делали доклад о находке, поэтому определяться надо скорее: либо мы её квалифицируем как преступление и возбуждаем дело, либо – нет. Тянуть нельзя. Завтра же мне доложишь.
И когда уже Шумилин