rel="nofollow" href="#note_11" type="note">[11]. Таким образом, Византия изначально имела славянское название, а следовательно, была по преимуществу славянским государством. Существует устоявшееся клише, что Византийская империя была восточной частью Римской империи, которую населяли преимущественно греки. Этот расплывчатый тезис не отражает всей сложности межнационального баланса, который существовал в этом государстве. Достаточно привести историю конфликта венетов и прасинов в Константинополе и других крупных городах Византии, из которой следует, что одной из составных частей населения Царьграда были славяне (венеты)[12]. Очевидно, что славяне наряду с греками формировали духовное измерение Византии. Подтверждением последнего тезиса является славянское происхождение многих ромейских императоров. Достаточно упомянуть Диоклетиана, Константина Великого, Юстиниана Великого, который, согласно славянскому месяцеслову, назывался Управдой и родился в селе Ведрине близ болгарского Средца (Сердца, ныне София)[13]. Естественно, что все вышеперечисленные славянские цивилизации имели свой пантеон богов. Ту или иную цивилизацию следует рассматривать как очередную попытку нового творения мира, нового договора с богами. Поэтому при реконструкции культов забытых славянских божеств необходимо учитывать законы диалектики. Культ того или иного бога необходимо рассматривать в том историческом контексте, когда он формировался и процветал. Некогда существовавшие боги наших предков должны были оставить след в духовном наследии славян. Наглядным примером последнего являются те славянские боги, культ которых предшествовал эпохе утверждения христианства. Память об этих богах зафиксирована в письменных источниках, а также сохранилась и в народной обрядности и фольклоре. Анализу этого вопроса посвящено огромное количество научной литературы. В связи с этим А. Н. Афанасьев в своей блестящей работе «Поэтические воззрения славян на природу» писал: «При всеобщей грубости нравов и отсутствии образовательных начал, предки наши и не в состоянии были возвыситься до восприятия христианства во всей его чистоте. Мысль их, опутанная сетью мифических представлений, во всякое новое приобретение налагала свои обманчивые краски и во всяком новом образе силилась угадывать уже знакомые ей черты. Результатом этого было странное, исполненное противоречий, смешение естественной религии с откровенною: предания и мифы о древних богах переносятся на Спасителя, Богородицу и святых угодников; суеверные обряды и чары обставляются предметами, освященными в церкви… заговоры сливаются с христианскими молитвами, и рядом с воззваниями к стихийным силам природы народ призывает ангелов, апостолов и Пречистую Деву; языческие праздники приурочиваются к христианскому календарю; священников заставляют кататься по нивам – на плодородие почвы, выдергивать хлебные заломы, принимать не установленные церковными правилами приношения. Старинные моралисты называли наших предков людьми двоеверными, и нельзя
