зачем-то в Америку, а Лешка его в квартире дожидался, но братья так и не встретились. Судьба…
Мишу, значит, в Москве похоронили. Кто – не ведомо. Лешкин гроб в Благодатку какая-то пигалица сопровождала. Взгляд серьезный, а сама что твой воробей. Алене Александровне в ножки поклонилась и вещи сына передала. Сказала, что зовут ее Варя, что они сдружились с Алексеем. Когда только успели? Помалкивала все время да по хозяйству помогала. Как-то незаметно своей в доме Долговых стала, особенно с девочками. Просто не разлей вода, три подружки, да и только. Чудно со стороны смотреть было, да все быстро привыкли.
Однажды вечером произошел странный случай. Приезжая зашла в комнату девочек. Поболтать о своем, о девичьем. Младшая Галка ей так запросто и говорит:
– Варь, а мы знали, что ты приедешь.
– Откуда? ― удивилась столичная худышка.
– Лешка сказал.
– Когда же он успел?
– Аккурат перед твоим приездом, ― подтвердила старшая Ленка.
– Если вы меня разыгрываете, ― насторожилась Варя, ― то это не самая лучшая шутка.
– Уж кто тут кого разыгрывает, ― хихикнула младшенькая, ― это вопрос. Ты нас за дурочек-то не держи, твою силу за версту видать.
– И что за сила такая?
– Думаешь, мы не заметили, как ты помогала себе, когда сено скирдовали? ― прошептала Галка.
– Ты ж городская, ― пояснила Ленка, ― а они на поле через полчаса в лежку. Присмотрелась – а ты и вилами сена не касаешься. Само летит и куда надо правильно ложится… Ай молодца!
Они втроем рассмеялись, лукаво поглядывая друг на друга.
– И давно меня раскусили? ― поинтересовалась приезжая.
– Да в первый же день, ― хихикнула Галка, ― ты казанок с картошкой из печи без ухватки взяла… Я тебе даже подсказать не успела. Ну, думаю, мало ли что у этих городских.
– Мать ночами не спала после того, как о Лешке узнала, ― добавила Ленка. ― А ты приехала, так она ни разу не встала за ночь. Нас на утреннюю дойку не подняла. Мы с Галкой вдвоем пошли. Отродясь такого не было.
– Ой, я ж не знала про дойку-то, ― Варя прикрыла ладонью рот, словно сболтнула лишнего.
– Научишь? ― в один голос прошептали обе.
– Да ничего хитрого в том нет. Вот смотрите… ― приезжая сложила ладошки вместе, ― потрите друг о дружку, пока горячо не станет, потом, не отрывая больших пальцев, откройте ладони в сторону объекта и повторите три раза: «Сон-трава, что твои рукава, перевяжет сон, боль изгонит вон, не услышишь звон».
Не успела столичная худышка и дважды повторить эту фразу, как обе сестренки, сладко зевнув, закрыли глазки и тихо уснули. Варя даже подошла поближе, чтобы убедиться. Они спали, положив ладошки под левую щечку. Крепкие, пышущие здоровьем, с заплетенными на ночь нетугими светло-русыми косами. Это были явно мамины черты. Только Лешка унаследовал вьющийся чуб Серёни Долгова.
– Вот чертовки, ― подумалось Варе. ― Раскусили меня в первый же день