прав, – сказал отец Кевин. – Но вы же понимаете, что мы должны остаться.
– К тому же это ненадолго, – добавила Роуан. – Мы будем вести себя тихо. Если вы не желаете видеть нас в доме…
– Нет-нет, мы, конечно же, всегда вам рады, – поспешил возразить я. – Mon Dieu!
И снова этот смех.
– Кто ж так принимает гостей? – хмыкнул дядя Джулиен. – Жасмин даже не предложила им крекеров и хотя бы по стакану воды. Я потрясен!
Меня позабавила реплика призрака, хотя я сомневался в его искренности. Однако я обнаружил, что меня волнует этот вопрос, и пришел в ярость! В ту же минуту до меня донеслись звуки, которые никто другой в гостиной слышать не мог, – ну разве что усмехающийся призрак. Это были протестующие вопли и рыдания Моны. Я должен был к ней вернуться.
Что ж, ничего не поделаешь, придется Лестату вновь проявить жестокость и вышвырнуть из дома самую замечательную женщину из всех, кого ему доводилось встречать в своей жизни.
– Послушайте меня, вы, оба… – Я посмотрел прямо в глаза Роуан, потом быстро перевел взгляд на отца Кевина. – Я хочу, чтобы вы отправились домой. Мона, как и вы, экстрасенс, и ваше присутствие очень ее расстраивает. Она чувствует, что вы здесь. От этого ей только больнее. – И это было правдой! – Я должен подняться наверх, чтобы успокоить ее. Пожалуйста, уходите. Она хочет быть со мной, и это желание дало ей силы добраться сюда. А я обещаю, что свяжусь с вами, как только все это закончится. Пожалуйста, уходите.
Я встал, подошел к Роуан и, взяв ее за руки, едва ли не силой поднял из кресла.
– Вот чурбан неотесанный! – презрительно воскликнул призрак.
Отец Кевин был уже на ногах.
Не в силах прийти в себя от изумления, Роуан смотрела на меня широко открытыми глазами. Я проводил ее до парадной двери, священник шел следом.
«Верьте мне. Поверьте, именно этого хочет Мона», – мысленно твердил я, теряясь в догадках, слышат они рыдания Моны или нет.
Продолжая смотреть прямо в глаза Роуан, я открыл дверь. Нас окутал теплый летний воздух, напоенный ароматом цветов.
– Пожалуйста, уезжайте, – сказал я.
– Но кислород и морфий, – отозвалась Роуан.
Ее хрипловатый голос был невероятно обольстительным, а причиной тревожного выражения лица и чуть заметно нахмуренных бровей явно была какая-то таинственная, нежеланная и ужасная способность. Но какая именно?
Мы стояли на крыльце и рядом с массивными колоннами выглядели сущими карликами. Багровый свет неожиданно подействовал на всех умиротворяюще, и острота момента ушла. Казалось, на нас опустились вечные сумерки. Я слышал голоса ночных птиц и беспокойное дыхание болотной воды вдалеке.
Отец Кевин проинструктировал санитаров, и они внесли в дом все необходимое.
Я не мог оторваться от этой женщины. Не помню, что я ей говорил. Призрак смеялся. Я был в замешательстве.
«В чем твой секрет?» – безмолвно вопрошал я.
Я почувствовал физический толчок, как если бы она уперлась руками мне в грудь и старалась