теоретического знания, как возможность и действи- тельность, внутреннее и внешнее, закон и закономерность и т.п., которые дали возможность успешно проследить развитие сущности, раскрыть ее связь с формами проявления и осуществить целостное, диалектическое познание объективной действительности. На самом деле, невозможно завершить научную теорию без конкретного, диалектического понимания этих категорий.
В-третьих, в развитии теории и в разрешении ее противоречий важное место уделяется понятию особого, опосредствующего, промежуточного звена, в котором разрешается противоречие сущности эмпирическим формам.
В научном познании, действительно, создается такая ситуация, когда эмпирические факты невозможно непосредственно понять из сущности, а необходимо выявить такие опосредствующие, промежуточные звенья, которые дают возможность определить связи сущности с формами проявления. Только такая теоретическая работа позволяет охватить целостную природу предмета, в котором эмпирические формы выступают как собственные формы развития сущности, ее формообразования.
В этом отношении «Капитал» является классической формой научной теории. Здесь все эмпирические факты, особые формы глубоко объяснены как собственные формы развития прибавочной стоимости, превращенные формы ее существования23. В результате такой теоретической деятельности «Капитал» выступает внутренне завершенной теорией, являющейся единством внутренне связанных понятий (категорий), в форме которых отражается реальная закономерность товарно-капиталистического производства. Если в первом томе глубоко проанализированы понятия стоимости, прибавочной стоимости, то в последующих томах этого труда буржуазные производственные отношения исследуются и раскрываются во всей их сложности.
Оценивая значение III тома «Капитала» в построении экономической теории Маркса, Ф. Энгельс писал: «Это – великолепное произведение, затмевающее в научном отношении даже первый том»24. Или: «Это действительно неслыханный переворот во всей старой политической экономии. Только благодаря этому наша теория приобретает несокрушимый фундамент, и мы сможем победоносно выступать на всех фронтах»25.
В этих отзывах Ф. Энгельсом подчеркнуто значение целостного охвата предмета в построении теории. Действительно, теория становится теорией, выполняет свою функцию систематического знания только тогда, когда предмет постигается во всей сложности и целостности. «Я буду, конечно, очень рад, – писал он, – когда смогу выпустить третий том, потому что… только тогда вся система автора будет окончательно понятна и многие глупые возражения, выдвигаемые против нее теперь, совершенно отпадут»26. «После такого ясного изложения, – продолжал Ф. Энгельс, – никакие прямые возражения уже невозможны. Самые трудные вопросы разъяснены и распутаны с такой легкостью, будто это просто детская