политика партии в области организации литературы оказалась «мудрой»…
Как раз те годы, 1939–1940-й, когда Марина Ивановна появляется в Москве, и были вехами в «организации» литературы. Сначала, правда, был 1934-й – тогда потушен был пожар двадцатых, хотя отсвет его виден и по сию пору! Были ликвидированы все литературные объединения, которыми так пестры и так богаты те годы. Свободные дискуссии повсюду, в кафе, в издательствах и на эстраде, споры, диспуты, издание журналов, журнальчиков всех направлений – стихия, одним словом. А литературой надо было управлять, литературу надо подчинять, литература признана служить орудием агитации и пропаганды нужных партии идей.
В 1934 году был создан единый Союз писателей и единый «метод» соцреализма. «Лозунг коммунистической партии о соцреализме советской литературы раскрывает перед писателями возможность разрешить возложенную на них великую историческую задачу – строить новый общественный порядок вместе с пролетариатом под руководством коммунистической партии… Тов. Сталин поставил перед писателями нашей страны величайшую задачу быть «инженерами человеческих душ», переделывать старого человека в нового человека социалистического общества». (Теперь это звучит почти как фарс, ну а тогда все было устрашающе всерьез!..)
Итак, единый союз, единый метод, но… любое единение всегда – чревато. Теперь надо было разбить это единение иным путем, а главное, заставить писателя служить!
Февраль 1939-го – ордена писателям. 21 орден Ленина, 49 Трудового Красного Знамени, 102 Знака Почета. Ахматова, Пастернак, Булгаков, Платонов не награждены, хотя вчерашние студенты Симонов, и Алигер, и Долматовский получают ордена как поощрения, в них верят…
Февраль 1940-го – снова praemium – награды. На этот раз не только знак отличия на лацкане, но и деньги, большие деньги. Сталин царским жестом в честь своего шестидесятилетия швыряет премии – Сталинские премии – за выдающиеся достижения в области литературы! А премия – не только деньги и значок лауреата, но и тиражи, переиздания, рецензии (теперь только похвальные, иных не может быть!), «пьедестал», почет и слава, места в президиумах, и обязательно – член редколлегии, член правления Союза, член правления Литфонда! Все блага, все преимущества, квартира, дача, et cetera, et cetera. Вплоть до похорон – какая категория кому. Погребут ли по первому разряду, с некрологом, подписанным членами правительства, с портретом или без, с объявлением в газетах и в каких, и сколько строк кому положено, или просто закопают, как рядового гражданина.
Ждать, когда поймет читатель, оценит, да и поймет ли правильно, сумеет ли он оценить, что надо и кого надо?! Народ – дитя и ошибиться может, а тут оценку ставят сверху – быть посему: тот гений, тот талант, тот выдающийся, а тот уже и классик. И всем все ясно, сомнений быть не может, читатель знает, что читать! Писатель знает, что писать: строчит на премию, на тему. К пленуму ЦК еще готовится какое-то решение, а на столе уже почти готов роман, как говорится, «информация – мать интуиции…».