ветвей. Есть славные музыканты и танцоры, которые и были первыми исполнителями. Сперва барабанщики стали отбивать ритм и практически заставили танцоров придумать танец, потом изобрели струны, а кто-то додумался подуть в тростниковые стебли. Певцы добавили звук и мелодию. К другой ветви относятся цирковые артисты, которые завораживают нас и сегодня. В их числе клоуны, а еще жонглеры и акробаты, поражающие бесстрашием и физическими возможностями. Это бессловесный мир. Они заставляют нас следить за ними затаив дыхание, замирать от страха, смеяться. Мы переживаем за них, боясь, что они сорвутся, и хохочем, когда они поскальзываются на банановой кожуре. Но… все это не о нас. Шпагоглотатели и пожиратели огня, которые как будто подвергают себя опасности, заставляют нас переживать за них и удивляться, но речь не о нас. Мы ни на минуту не видим себя на их месте. Заклинатель змей хочет, чтобы мы волновались и оценили его смелость. Мы восхищаемся его неустрашимостью, но и это не про нас.
И есть актеры. Они тоже часть этого семейства, но весьма своеобразная и обособленная. Актеры хотят, чтобы мы, зрители, увидели в них, как в зеркале, наши чаяния, и смелость, и глупость. Да, а вот это – о нас. Актер использует доступные ему инструменты, и физические, и эмоциональные, чтобы вечер за вечером, спектакль за спектаклем совершать чудо перевоплощения. Актеру необходимо – и того требует профессия – безошибочное сценическое чутье, которое приходит с развитием как духовных техник, так и физических навыков. Полностью сформировавшемуся актеру хочется и жонглировать, и ходить по канату, и смешить, и танцевать. И конечно, актер – не актер, если он не работает над голосом: нужно уметь шептать и кричать, говорить высоким и низким голосом, распевно произносить реплики, конечно, использовать выразительные средства языка и еще многое другое. На пике формы актеру хочется творить, находить вдохновение в сложной роли и самому отзываться на нее, играть вдумчиво и убедительно, так точно воплощая другого человека, что на каком бы языке ни говорил зритель, он увидит – к стыду или радости – в персонаже частичку себя.
Актер-творец
Актеры и актерские техники бывают разными. Отвлекитесь от ваших собственных представлений о том, какая игра хорошая, какая – плохая, какая – выдающаяся, а какая – вульгарный эксгибиционизм. И даже особенности игры конкретного актера мы пока рассматривать не будем. Сейчас я говорю не о том, как работает актер, а о том, чего он хочет добиться своим творчеством, что он хочет дать зрителю, когда поднимается занавес.
В чем же в таком случае разница между тем, что создают современные знаменитости вроде Снуки и семьи Кардашьян и что носит нелепое название «реалити-шоу», и тем, что делал Лоуренс Оливье? Есть ли между ними разница? Одно ли у них ремесло, одна ли профессия? Гильдия киноактеров США называет их всех актерами. Служба внутренних доходов называет их актерами. Сэр Лоуренс и Кардашьяны считают себя актерами. Даже публика думает о них как об актерах и считает то, что они