движения на Восток. Рубеж между Европой и Азией (Западом и Востоком) обозначен только на Урале. Вспомнив про полосатый столб, который совсем недавно видел при поездке на стажировку в город Бобруйск. Вспомнил, ужаснулся и успокоился.
Боже ж мой, как велика Россия! Чтобы понять это, нужно прошагать по ней ногами или отмахать веслом по реке на лодке. В лучшем случае в седле на лошади или хотя бы в вагоне поезда. Ползая носом только на географической карте, никогда не ощутишь величия России, её разнообразия.
Русь, просторы твои бескрайние, красота твоя дивная, убогость твоя непонятная
За окном мелькают покосившиеся от времени деревянные столбы с проводами вдоль дороги да пожелтевшая по осени степь даурская. Солнце только что взошло над горизонтом. В стороне, сливаясь с ясным небом, видны величавые гряды горных хребтов. Степь просыпается от ночи и как бы нехотя ненадолго оживает. Вдали большое село. Крыши домов в золотом цвете от первых лучей. Замшелые плетни огородов. Небольшое стадо коров уже в степи, пасётся, подбирая позднюю траву. На фоне красных кустарников перелеска отчётливо, словно высечена из камня, видна фигура всадника, скачущего на серой лошади. В левой руке его узда, правой он круговыми движениями машет над головой, будто приветствует меня. Непроизвольно пытаюсь ответить ему. Внезапно нахлынувшие чувства бросили меня на страницы книги К. Седых «Даурия». Главный герой её озорной Ромка Улыбин спешит на заимку, где ждет его любимая Дашутка.
Вокзал города Чита – столицы Бурятии выглядит серо и уныло. На перрон выходить не хочется да и прохладно там. Лучше лёжа, до завтрака «прошуршать» в памяти страницы книг о Дальнем Востоке. Прочитано много романов и повестей, рассказов и былин, но всё это может только побудить виртуальное представление в зависимости от способности каждого рисовать свои воображаемые картины. А здесь реальность, вот оно всё живое, кажется, даже знакомое, можно потрогать, прикоснуться, но увиденное впервые. Как можно было представить себе, высеченных на вершинах двух соседствующих гор, бюсты вождей наших – Ленина и Сталина, высвеченных прожекторами в ночном небе. Ваяли бюсты зубилами и кувалдой двое политических каторжан от «большой любви» к вождям, повиснув на верёвках в стужу над пропастью. Позднее, когда не стало последнего вождя всё те же неразумные ученики их и тоже от большой «любви» к своей истории взорвали бюсты.
Поезд покатил вдоль очередного хребта у обрывистого берега Шилки до самого Нерчинска. За окном солнечно и холодно, снега нет. Голые, каменистые вершины сопок, пустынно и безлюдно. Только после станции Чернышевск забайкальский до самого Ерофея Павловича природа ожила осенней красотой. Почему-то стало светло и радостно. Мы въехали на землю Приамурья равнинную и не менее суровую.
Слава одного из первых землепроходцев Приамурья, заложивших основу хозяйственной деятельности на восточной окраине России, принадлежит Ерофею Хабарову. Его по праву