следует очередь Алекса. Тот, в свою очередь, просто вдыхает и начинает сильно тереть нос.
– Блииииин, – протягивает он. – У меня все немеет.
– О ДАААААА! ДА, МАТЬ ВАШУ! – начинает кричать Ник.
Хорошо, что в доме громко играет музыка, и его слова просто не выходят из этой ванной.
Ощущения, конечно, от этого очень интересные. Горло все немеет, появляется чувство радости, хочется танцевать, веселиться сутки напролет. Чувство просто нереальной эйфории. Если бы не алкоголь, то я бы сказал, что кокаин не затуманивает твой разум, ясность ума присутствует. И мы полностью уходим в отрыв этой ночью. А затем Ник подсел, сначала на кокс, продал машину, влез в долги, мы его не видели неделями, трубки от нас он не брал и сам не звонил, но когда мы пересекались с ним, вид у него от недели к неделе становился все хуже и хуже. Он сильно похудел, одежда была давно не стирана, волосы сальные, синяки под глазами. Как мы позже узнали, он подсел на героин. Стал ошиваться с такими же, как и он. Мы всячески его пытались найти, забрать, когда это получалось, притаскивали домой, с каждым следующим появлением в его квартире, мы видели как она пустеет. Вещи, мебель и прочее, все постепенно распродавалось, а деньги уходили на наркотики.
Из каких только злополучных мест мы его не вытаскивали. Страшно вспоминать об этом.
Однажды, когда он снова пропал, мы случайно встретили его на улице. Вид был совершенно отвратный, он шел в обнимку с какой-то швалью, прохожие сторонились их.
У Ника была растянутая майка, вся в пятнах, руки все исколоты, джинсы дырявые, и его спутница была совершенно ужасной. Я просто никогда не думал, что так может выглядеть женщина. Она была настолько худая, что дунь любой ветерок, и ее снесет. Волосы собраны в шишку на макушке, в зубах сигарета, какое-то омерзительное подобие маникюра с обломанными желтыми ногтями. Шорты просто висели на ней, а расстегнутая куртка вовсю демонстрировала ее засаленный лифчик и практически полное отсутствие груди.
– О, это же мои друзья, – воскликнул Ник и стал указывать на нас пальцем, и все прохожие стали смотреть на нас с полным непониманием. – Видишь их, а, детка? Вон те двое, мои лучшие друзья.
Эта богомерзкая девушка смотрит на нас, кивает, улыбается, обнажая свои желтые, сгнившие зубы.
Нас с Алексом одолело чувство стыда, когда прохожие стали оборачиваться на его возгласы.
Они были под кайфом.
Мы неуверенно подошли к ним, трогать нам с Алексом их совсем не хотелось.
– Как поживаете, ребят? – поинтересовался он. – Кстати, вот моя девушка, помнишь, я говорил, что одна вагина – это скучно, так вот, я соврал, она просто прекрасна и ее вагина тоже.
Мне стало тошнотворно от этой мысли. А девица в свою очередь довольно крутила в пальцах сигарету, затем смачно присосалась к ней своими уродливыми губами.
– Мы с ней женимся в следующем году, придете к нам на свадьбу?
Мы стояли в полном ступоре. Как человек, который рос в хорошей семье смог опуститься туда, где уже, кажется, находится самое дно, а под этим дном еще одно дно. Я не знал, что вымолвить. Алекс тоже.
Это