самом деле шум был просто адский. Эхо, от падающих осколков, разносилось, наверное, по всей клинике. Я залез первым, помог Еве, и мы стали медленно продвигаться по коридору. Тут располагались когда-то палаты для больных. Все они были открыты. Мы даже заглянули в некоторые, но там не было ничего интересного. Чем дальше мы проходили вглубь, тем сильнее меня охватывала волна липкого страха. Я, словно, пробирался через кисель.
– Поистине жуткое место, – тихо произнес я.
– Это верно, – согласилась со мной Ева.
Я шел и рассматривал картины, что висели по всей длине коридора в промежутках между дверьми палат. Все картины были выполнены в черно-белом цвете. Будь там портреты или лужайка с цветами, все однотонное. Особенно меня передергивало от портретных картин. Эти старинные фотографии, что висят в рамочках, и оттуда смотрят мрачные люди. Жуть полнейшая.
– Пойдем в главный холл, хочу посмотреть фотографии основателей, надеюсь, их не убрали.
– Пойдем, сегодня, как я понял, ты командуешь парадом.
Мы прошли до конца коридора, остановились. Спустившись по лестнице на первый этаж, мы, собственно, и оказались в главном холле. Я подошел к двери главного входа, она была, по всей видимости, закрыта на ключ. Я надеялся, что с этой стороны висит обычный амбарный замок. Холл был просторным и с высоким потолком. Если входить с парадного входа, то тебя стразу встречает стойка администрации, по бокам располагаются две дугообразные лестницы, и за стойкой был еще лифт.
К радости Евы фотографии не убрали, они так и остались висеть на своих местах. Мы подошли к одной из них. Там был человек с густыми усами, в шляпе цилиндре, в рубашке, брюках и сапогах. От пояса брюк тянулись вверх подтяжки, а рукава рубахи были завернуты по локти. Было в его взгляде что-то мистическое. Или я опять сам себя накручиваю. Он держал в руках лопату, которую воткнул в землю, делал вид, что что-то выкапывает. Явно постановочное фото.
– Это Бальтазар, – промолвила Ева. – Какой он суровый, – заметила она.
– По мне, очень жуткий тип.
Были еще фотографии, где он со своим спятившим отцом, где он с еще очень юным сыном, который погиб на войне. Была целая вереница фотографий, по которым можно было отследить процесс строительства клиники. На одних только закладывался фундамент для будущих блоков, на других уже был отстроен первый этаж, и так далее до самого финала, где сам Бальтазар открывает больницу, перерезая ленточку.
Второй основатель был внешне куда приятнее. Гладко выбрит, волосы аккуратно зачесаны назад. Одет в строгий костюм, никаких постановочных фото. Все по делу, сразу видно, кто всем заведует, а кого пригласили просто войти в кадр для истории.
– Ты довольна? – спросил я.
– Еще бы, увидела редкие фото.
– Ну не такие уж они и редкие, раз тут все время висели.
– А пойдем пошарим в комнатах, где жил персонал, думаю, там много интересного.
Я как всегда согласился.
Я снова и снова вздрагивал от теней, мне все казалось, что я вижу кого-то, а на деле выходило, что это просто игра света. А если добавить к этому воображение и вспомнить