– если это слово здесь уместно – не попасть под падающие камни, придется искать укрытие. Под чем-то, способным отражать тепло и при этом не воспламениться, наподобие листового металла. Там удастся продержаться какое-то время, но скоро сам воздух раскалится настолько, что им нельзя будет дышать. Дюб уже задавался вопросом, когда наступит пора просто покончить с собой.
С разрушения Луны прошло три недели и один день, а с того момента, когда он убедил себя, что Каменного Ливня не избежать – всего двенадцать дней. Дюба поразило, как быстро отреагировали мировые лидеры. Правда, выбора у них не оставалось, поскольку слухи было уже не остановить. Астрономы всего мира пришли к одним и тем же выводам. Они привыкли открыто сообщать о своих наблюдениях в электронных рассылках. Любой, кто интересовался вопросом и был подключен к Интернету, мог узнать о Каменном Ливне еще неделю назад. Президент и все остальные, видимо, были попросту вынуждены объявить обо всем поскорее, чтобы в открытую заняться постройкой Облачного Ковчега.
Кроме того, это давало им возможность сделать население своими агентами. Этот термин не следовало путать с Агентом, разрушившим Луну. На жаргоне тех, кто организовывал выступление лидеров, «быть агентом» означало иметь возможность выбора, шанс влиять на события – пусть даже воображаемый. Естественно, против Каменного Ливня ничего сделать нельзя. Немногие способны и на технический вклад в Облачный Ковчег – тех, у кого имеется требуемая квалификация для работы в открытом космосе или постройки ракетных двигателей, немного, и всех их сразу же мобилизовали.
Однако были другие способы помочь Облачному Ковчегу и стать частицей наследия, отправляемого в космос.
Когда речи и молитвы закончились, к помосту, с которого несколькими минутами ранее выступала президент, подошли трое. Говорить они были должны по-английски, но с синхронным переводом на столько языков, сколько организаторы сумели найти переводчиков. Первой на возвышение поднялась Мэри Булински, министр внутренних дел США, а также опытная путешественница и альпинистка, для своих шестидесяти – в прекрасной физической форме. По образованию она была полевым биологом. Следующей была Селани Мбангва, массивная южноафриканка, художник с мировым именем. Последним шел Кларенс Крауч, нобелевский лауреат-генетик из Кембриджа. Он двигался медленно, опираясь на трость – собственные гены сыграли с ним злую шутку, он умирал от рака кишечника. Его вела под руку, не давая оступиться на каменистой почве, младшая коллега, Мойра Крю, которую все привыкли постоянно видеть с ним рядом. Жена Кларенса покончила с собой десять лет назад, и жизнь в нем поддерживала лишь научная работа в Королевском колледже.
Всем троим сообщили новость несколько дней назад, так что у них было время оправиться от шока и привести себя в пригодный для телевизора вид. При первой же возможности их перебросили в Орегон и укрыли в гостинице на краю кратера. Дюб и другие ученые, которых отбирали по всему