списках; 2) в Лаврентьевском и Троицком списках правильно упомянуты «сынове Симове», явно ошибочно названные как «сынове Сифове» в Радзивиловском и Академическом списках (сыновья Сифа, дальние предки Сима и его сыновей, не делили землю).
Кроме того, по предположениям ученых, во всех списках летописи во фразе «и жребьи меташе и … никому же преступати» встречается пропуск. А. Шлецер и Ф. Миклошич предполагали, что пропущено было выражение «урокъ положиша», а А. А. Шахматов – «клятъву даша». Однако в своей реконструкции текста «Повести временных лет» А. А. Шахматов здесь многоточием отметил только пропуск, но не вставил какого-либо выражения4.
Можно добавить третье предположение, если учитывать привычное для летописца словоупотребление в «юридических» статьях летописи. Возможно, было пропущено слово «кляшеся», а первоначально фраза выглядела так: «и жребьи метавше, и кляшеся никому же преступати въ жребии братень» (ср. аналогичные словосочетания в договорах с греками: «мы же … кляхомъся … не преступити…»; «мы же кляхомся … яко … не преступити…» – 52, 37, под 945 и 912 гг.; ср. еще в завещании Ярослава: «заповедавъ имъ не преступати предела братня» – 161, под 1054 г.).
И последнее замечание – об источнике рассказа. Рассказ о вавилонском столпе, по наблюдениям А. А. Шахматова, был заимствован летописцем из «Хроники» Георгия Амартола и из какого-то не дошедшего до нас «Хронографа», но фактически свелся к сводке и сокращенному пересказу их сведений у летописца5. В конечном счете и летописный рассказ, и его источники восходили к Библии (Бытие, гл. 11, стихи 1–2).
Семантика рассказа. Прежде всего отметим, что вавилонский столп ощущался летописцем как необычайно великий. На это мимолетное ощущение летописца указывает целый ряд деталей. Так, в начале своего рассказа летописец отметил, что люди «помыслиша создати столпъ». Хотя эта фраза была взята из соответствующего места «Хроники» Георгия Амартола, но в контексте летописи она, кажется, указывала на необычную масштабность предприятия: ведь во всех случаях использования глаголов «помыслити» и «помышляти» летописец подразумевал настроенность персонажей на нечто новое, необычное, большое, требовавшее сначала замысла и приготовлений, а лишь потом осуществления (например: «помысли создати церковь пресвятыя Богородица, и пославъ приведе мастеры от грекъ, и наченшю же здати» – 121, под 989 г.; «и «помыслиша поставити вне печеры манастырь … и съветъ створиша братья со игуменомь поставити манастырь … игумен же и братья заложиша церковь велику и манастырь огородиша, а съ столпьемъ» и т. д. – 158–159, под 1051 г.).
В том же начале летописного рассказа упоминание о возведении столпа именно «до небесе» уже почти что открыто передавало впечатление летописца об ошеломительной высоте столпа (ср. несколько более ясное выражение этой связи «небо – высота» в летописи: «суть горы … высота ако до небесе … горы высокия … горы великия» – 235–236, под 1096 г.).
При