Илья Дроканов

Броня Балтики


Скачать книгу

graph>

      Ветер всю ночь напролет

      Стонет, запутавшись в мачтах.

      Волны вгрызаются в борт,

      Мокрая палуба скачет.

      В тесной каюте свеча

      И на стене пистолеты,

      С ромом заваренный чай

      Тускло блестят эполеты.

Андрей Васильков, «Последнее письмо», 2002 г.

      К адмиралу Эссену

      (март 1915)

      – Господа, подъезжаем!

      – Проводник, зовите носильщика к нам в купе!

      – Как прикажете, мадам! Господа, подъезжаем, скоро вокзал!

      – Батюшка, я сниму ваш саквояж с полки! Не извольте беспокоиться.

      – Ревель, господа, Ревель! Подъезжаем!

      Голоса в коридоре вагона становились все громче. В дверь купе постучали, затем в небольшом проеме показалась голова проводника:

      – Через десять минут Ревель, вокзал, ваше высокоблагородие!

      Илья Иванович поднялся с кожаного дивана, застегнул верхнюю пуговицу кителя и, приподняв подбородок, зацепил два крючка на воротнике стойкой со свежим подворотничком. «Хм, “высокоблагородие”, выше бери – “ваше превосходительство”! Так-то, паря», – как обычно, про себя подал он ответную реплику. На глаза ему попалось длинное узкое зеркало на стенке купе. И вновь – уже в который раз за последнюю неделю – Стрельцов узнавал и не узнавал собственное отражение. Это ведь его лицо с карими глазами и аккуратно постриженной щеточкой седых усов. А дальше все как будто чужое: с зеркальной поверхности смотрел флотский офицер в синем кителе с нагрудными карманами и погонами, золотое поле которых прорезали два красных просвета без звезд – полковника военно-морского ведомства. Черные форменные брюки навыпуск и черные штиблеты с прорезиненными вставками на щиколотках. Не привык Илья Иванович к своему новому обличью, никак не привык.

      К знакомым ему форменным атрибутам можно отнести лишь витые шнуры аксельбантов на правом плече да золотые царские вензеля на погонах – знаки офицера Генерального Штаба. В такой блестящей военной мишуре полковнику нередко приходилось являться на дежурство в огромное здание, полукругом охватывающее Дворцовую площадь. Императорского Генерального Штаба полковник по табели о рангах был равен армейскому генерал-майору и стоял выше строевого полковника или корабельного капитана 1-го ранга. Потому и «превосходительство», а не «высокоблагородие», как привычно считают люди неосведомленные. Но, говоря честно, Стрельцов по складу характера мало обращал внимания на условную разницу в рангах. И мысленно поправил ошибившегося проводника в вагоне только ради привычки к порядку.

      Вздохнув, он надел черное пальто, застегнул золоченые пуговицы с якорями, а потом надел фуражку с узким козырьком и флотской кокардой. При этом сдвинул ее чуть набок вправо, как привык носить форменный головной убор со времен учебы в кадетском корпусе. Мелькнула мысль: а хорошо бы сейчас влезть в просторную теплую куртку да в шерстяные брюки-гольф с гетрами и любимыми английскими ботинками, да вместо черной фуражки нацепить кепи из букле… Но наряд Ильи Ивановича, обычный для улиц Петрограда и прочих мировых столиц, где ему приходилось бывать по делам служебным, покоился на дне чемодана. Не до него пока: полковнику сегодня впервые придется представляться по всей форме в штабе Балтийского флота. Так что надо привыкать к этому образу!

      Поезд несколько раз с металлическим лязгом дернулся и застыл у перрона. Окна вагона за ночь покрылись ледяной корочкой и налипшими косицами снега, сквозь слепое стекло можно было определить, что снаружи разливаются белесые утренние сумерки. Илья Иванович неторопливо покинул купе, где весь путь из Петрограда пребывал в одиночестве, и влился в вереницу пассажиров, двигавшихся по длинному коридору на выход из вагона. Портфель с документами нес с собой, а два объемистых чемодана оставил в купе: знал, что его встретят. В служебном тамбуре расторопный проводник помогал аккуратно ступить на перрон, не дай бог кто-то поскользнется. Стрельцов кивнул ему на прощанье и сделал широкий шаг из вагона. Заснеженный перрон расчищали скребками несколько вокзальных рабочих. Встречавших у вагона оказалось немного, мимо их темных фигур торопливо двигался молодой морской офицер. Он остановился в двух шагах от Ильи Ивановича и отчетливо доложил:

      – Мичман Арцишевский, дежурный офицер штаба флота. С прибытием в Ревель, ваше превосходительство! Николай Оттович распорядился встретить вас и проводить сразу к нему.

      – Стрельцов, – кратко представился полковник, поблагодарил и поздоровался за руку.

      Они немного отошли на пустынную часть перрона. Оглядевшись, Илья Иванович поинтересовался:

      – Пожалуй, нам пешком идти не очень далеко? Я в Ревеле – то прежде не бывал, но немного ориентируюсь и полагаю, что морской порт и военная гавань здесь рядом, не так ли?

      – Точно так. Через полчаса можем быть на борту «Рюрика», где адмирал держит флаг. Позвольте, я быстро распоряжусь по поводу вашего багажа, и мы отправимся на причал.

      Мичман скорым шагом удалился