возвышались авангардные статуи. В целом, я даже и не заметил каких-то художественных изысков Кулика, отчасти меня поразил стенд, посвященный Внутренней Монголии. Степь и простота окружающей природы создавали какой-то особый мистицизм, да и сам ЦДХ выглядел очень необычно. На всех этажах был полумрак, стулья и мебель отсутствовали, но на этажах лежали матрасы, на которых можно было поваляться в темноте. Ольгу эта романтика не прельщала. Осмотрев выставку, я забежал в туалет, где встретил самого Кулика, он выдавливал из тюбика зубную пасту себе на руку и чистил зубы. «Настоящий гений», – подумал я, хоть ничего особого и не создал, вот как бывает, полаял голым человек на женщину, нагадил в музее, скатился голым на тарзанке и сразу попал в пантеон художников современности. После ЦДХ я пригласил Ольгу погулять по Нескучному саду, но дешевая романтика ее уже не прельщала.
В следующий раз я арендовал большую просторную сауну на Ленинском проспекте. К нашей встрече я приобрел кожаную плетку. Я был счастлив, увидев свою новую подружку. И вот я уже стягиваю с Ольги ее коричневые джинсы и белую футболочку. Немного похлопав плетью Ольгу по попке, приговаривая различные ругательства, я стал нежно обцеловывать ее тело.
Дальше начался наш трехчасовой секс-марафон. С кровати мы переместились в душ, где наши сексуальные утехи продолжились. Мне нравилось, как струйки воды стекали с Ольгиного тела, порой вода мне мешала дышать, и мы переместились за бильярдный стол. Сауны в Москве, наверное, и существуют для алкогольных возлияний, встреч с любовницами, проститутками и игры в бильярд. Шары раскатывались от работы моих бедер, а Ольге нравилась смена поз и мест для наших сексуальных игр. Когда бильярдный стол нам надоел, мы переместились снова в спальню.
Довольные и счастливые, мы расстались, договорившись встретиться через неделю.
Следующая встреча должна была пройти у меня дома, Ольга попросила купить ей коньяку. На встречу она пришла сильно выпившей и какой-то неухоженной, что ли, тогда я еще не знал, насколько сильно ее влечение к алкоголю и насколько безжалостен и безумен женский алкоголизм. Так у меня на глазах убивала себя подружка моего брата. Не в силах остановить свой запой ни чувством долга, ни снотворным, каждый день она находила для себя причину, чтобы выпить, и в конце концов умерла в тридцать лет.
Очарование наших первых встреч от вида пьяной девушки во мне сразу угасло. Чтобы как-то себя занять, мы стали пить коньяк. Когда коньяк закончился, я начал свои садистские игры. Раздев Ольгу и положив ее на диван, я вначале легко, а потом сильными и размашистыми ударами обрабатывал ее попку.
– Ах ты грязная шлюха, потаскуха, на, получай… Что, хочешь еще?! Любишь меня? Скажи, что любишь, – почувствовав тепло от коньяка, я кричал, как заядлый садист, хотя никого до этого времени я так не бил.
– Да, люблю, – отвечала мне она пьяненьким голосом…
Я не чувствовал